Я сижу на большом валуне, и смотрю на мыски своих ботинок. Ледяной ветер словно сдирает с моей кожи слой за слоем, обнажая мышцы и причиняя невыносимую боль. Океан, окружающий эту богом проклятую кучу камней, бесстрастно взирает на жалкое, скорчившееся на побережье существо, которое даже не пытается укрыться от непогоды, будто решило здесь умереть.
Да, это так. Я хочу умереть. Я хочу, чтобы непогода выдула из меня остатки тепла и мое окоченевшее тело навсегда осталось на этом берегу. Неподалеку, всего в полукилометре, на волнах покачивается небольшое судно. На нем, движимые безрассудным любопытством, прибыли два глупца - я и Марк. Прости меня, друг мой. Это я во всем виноват. Это я убедил тебя отправиться сюда...
Два дня назад я ворвался в кабинет Марка, потрясая свернутой в трубочку местной газетенкой.
- Ты погляди! Я столько книг перелопатил! Я уже почти был уверен, что никогда ничего не найду! А оно вот тут!
-Эй, успокойся, -осадил меня Марк, -ты вообще о чем? Что за ажиотаж?
Я выдохнул, собрался с мыслями, и, сев на уголок его стола, поведал ему следующее: примерно с год назад в библиотеке нашего городка я наткнулся на очень старую, и очень странную книгу. Она была написана каким-то безумным слогом, как будто автор писал ее, приняв хорошую такую дозу тяжелых наркотиков. Но меня всегда интересовало все необычное, и я взялся хорошенько ее изучить.
Многое в ней было откровенным бредом. Но кое-что зацепило мое внимание. Некоторые события, описываемые там, и в самом деле имели место быть. В том числе, правдой был и рассказ капитана Варрена, который во время плавания обнаружил неизвестный и неотмеченный на картах остров. Я знал об этом из архивных записей, сохранившихся с тех времен. Варрен тогда по неизвестной причине обошел свою находку стороной, и вообще уклонялся от разговоров на эту тему. Но клялся и божился (как и вся его команда), что несколько раз бывал в тех водах, и ничего подобного там до этого не было. В отличие от архивов, о расположении этого места в книге кое-что упоминалось, очень приблизительные координаты, но это уже вселяло надежду на открытие.
Я не знаю почему, но меня за душу взяло. Я, как безумный, принялся искать по всей библиотеке данные об этом островке. Выяснилось, что всего два-три судна за последние лет 300 имели встречу с ним, поскольку он появляется примерно раз в сотню лет. И по моим подсчетам, он как раз сейчас должен быть там, где его нашли мореплаватели тех давних дней.
И вот, сегодня, в утреннем номере нашей местной газеты я вижу заметку. Местные рыбаки обнаружили в двух днях пути неизвестный остров, не отмеченный на картах. В заметке были указаны координаты, и, судя по ним, в старых книгах говорилось именно об этом острове!
-Марк, дружище, я тебя прошу, давай съездим туда, - я умоляюще простер руки. -Я знаю, у тебя много дел. Да черт возьми, я тебя уже месяц не могу выдернуть попить пива и поболтать, но Марк! Только ты можешь мне помочь!
-Из трех моих катеров два в ремонте. Я на мели. И я сейчас должен бросить все дела и потратить два дня на идиотскую поездку неизвестно куда, чтобы ты мог увидеть островок, о котором прочел в книге. Я все правильно понял?
-Марк, я для тебя сделаю все, что хочешь. Я даже могу замолвить за тебя словечко перед Сэльмой!
Марк задумался. Это был удар ниже пояса. Северная красотка Сэльма, к которой он безуспешно подбивал клинья последние полгода, была моей школьной подругой. Она регулярно гостила у меня, принося подарки моему сыну Дэнни и по нескольку часов болтая с моей женой. Пошевелив бровями, и мрачно зыркнув на меня, Марк изрек:
-Ты мерзавец, Брюс. Видит бог, ты беспринципный мерзавец, который заставит родную мать отречься от сына. Выходим в море завтра.
Сборы заняли совсем немного, и на следующее утро мы понеслись в направлении неизвестного острова. Спустя пару дней на горизонте появилось темное пятно, означавшее, что мы уже у цели. Я задыхался от восторга. Если этот остров появляется раз в сто лет, значит он уходит под воду, да еще неизвестно, на какую глубину. Нет, я не ожидал найти там пиратских кладов, но сам факт того, что я побываю на неизведанной земле, которая, вполне возможно, поднимает на поверхность неизвестных существ, рыб, и бог его знает, что еще... Словом, это был очень, очень значимый факт. Странно только, что обнаружившие его рыбаки не стали высаживаться.
На северной стороне островка обнаружилась небольшая бухта, в которой мы и бросили якорь. Наконец-то! Я рвался на берег, словно крестоносец, возвращающийся из похода. Степенный Марк невыносимо долго выгружал из катера наши вещи, заставив и меня участвовать в этом скучном занятии. И вот, мы ступили на землю, которая до сего дня скрывалась в глубине вод.
Остров оказался совсем небольшим. Примерно километр на полтора. Никакой растительности, само собой, на нем не водилось. В общем-то, это была большая куча камней, покрытых высохшими водорослями. Но с того момента, как я ступил на землю, меня не оставляло ощущение какой-то вибрации. Списав это на возбуждение, я двинулся вперед, буквально волоча за собой ворчащего друга.
Центральная часть острова поднималась на пару сотен метров по отношению к берегу, и на этом возвышении мы наконец обнаружили нечто интересное. Огромные валуны, размером с автомобиль, вовсе не валялись как попало, а были расставлены по кругу в полсотни метров диаметром. В центре этого круга лежал большой, плоский, как стол, камень. Я не поверил своим глазам. По всем признакам это был жертвенный алтарь! Конечно, никаких следов жертвоприношений на нем сохраниться не могло, но идущая по краю канавка, без сомнения, служила для стока крови.
Подойдя поближе, я разглядел на камне какие-то письмена. Они не были похожи ни на один из известных мне языков и явно были древними. Более того, высечены они были очень глубого, раз вода за столько веков не смогла сточить их. Не удержавшись, я провел по поверхности камня рукой и вскрикнул от неожиданности. Камень был теплым, как живой! Я подозвал Марка, и он, прикоснувшись к камню, удивленно выпучил глаза. Мы впали в ступор, глядя на алтарь неизвестного народа, явившийся из океанской пучины. Мы стояли так не менее получаса, глядя на камень.
Я никак не мог поймать ускользающую от меня мысль, словно забыл что-то важное... Марк, судя по всему, тоже пребывал в каком-то раздумьи. Наконец, он нерешительно подошел к камню и сел на него. Затем лег, закрыл глаза и принялся расстегивать куртку. В глазах у меня потемнело, мне стало нехорошо. Возникло ощущение чего-то постороннего внутри, словно мою душу кто-то подвинул... Вдруг все встало на свои места - мы совсем забыли взять кого-нибудь с собой для жертвы, и теперь ее роль придется выполнять Марку. Удивившись нашей непредусмотрительности, я покачал головой и похлопал по карманам в поисках ножа. Черт, кажется забыл его на катере... А времени нет, минуты буквально утекают. Марк, внимательно глядел на меня и ждал. Нет, я не могу так подвести... Придется подручными средствами.
Я огляделся и нашел у ног подходящий осколок камня, плоский и острый. Не бог весть какой инструмент, но выбора нет, время уходит. Размахнувшись хорошенько, я ударил острой кромкой по обнаженной грудине Марка. Кость треснула, но не поддалась. Марк застонал, но кивнул: продолжай. Раз за разом я наносил удары, пока не проломил грудную кость. Запустив в рану руки, я попытался раздвинуть края, но ребра мешали. Я почувствовал гнев: сегодня все против меня! Но я справлюсь! Я начал крошить камнем грудную клетку, отрывая руками куски плоти, раздвигая, разрывая, прорываясь, скользя в хлынувшей крови, Марк извивался, хрипел, но я уже понял, как действовать: раздвигаю красное, сизое, влажное, скользкое, нащупываю что-то бьющееся (вот оно!), сжимаю и резко вырываю из груди, с победным ревом поднимая над головой. Я справился, я справился, я смог, Великий, я это сделал, это сердце для тебя, для тебя, для тебя, ДЛЯ ТЕБЯ!!!
Ветер ударил в лицо, и я пришел в себя. На алтаре лежало то, что осталось от моего друга. Я сжимаю в руках вырванное из его груди сердце, оно до сих пор бьется, это просто омерзительное чувство - пульсирующее сердце в руке... Внезапно нахлынуло понимание. Оно как цунами сметало на своем пути все, кроме невыносимого ужаса и чувства чего-то непоправимого... С отчаянным воем я подбежал к телу Марка в какой-то безумной надежде, что если вернуть ему сердце, то он оживет. Нет, тело уже остыло, расширившиеся от нечеловеческой боли зрачки смотрели в облака, словно искали там спасения... Рыдая, скользя в крови, обдирая ногти о камни, я пополз-побежал вниз, к берегу, подальше от алтаря, куда угодно, только бы не видеть всего этого...
Катер. Катер! Конечно, катер. Приеду домой. Марк погиб, роковая случайность, какая утрата! Остров уйдет под воду, следов не останется. Забыть все, все забыть!
Внезапно я остановился. Нет. Не выйдет забыть. Никогда мне этого не забыть. И жить с этим я не смогу. Но самое ужасное не в этом. Я вдруг всем своим телом и душой ощутил страшное: что бы ни проснулось во мне там, возле алтаря... Оно уже не уснет. И я привезу это домой. Туда, где живут мои жена и сын. Туда, где множество других людей. Людей, которым мне жутко хочется рассказать о Великом, о том, кому я принес в жертву своего друга на безымянном острове. И они прислушаются. И в них тоже проснется ЭТО. Прислушаются, потому что даже сейчас я ощущаю внутри частичку того, что скомкало нашу с Марком волю как бумагу, и заставило устроить эту кровавую вакханалию на камнях...
Я не могу принести это людям. Оно должно остаться здесь. Остаться на острове и уйти вместе с ним под воду, когда придет время. Я принял решение. Сейчас середина ноября, влажный ветер холоден как лед, он просто задует меня, как свечу.
И вот я сижу на большом валуне, рассматривая мыски своих ботинок. Моя душа разрывается надвое - я хочу жить, хочу растить сына! Катер совсем недалеко, у меня еще есть шанс!
Но я не могу воспользоваться этим шансом. Уже не могу. Силы убывают с ужасающей скоростью, вскоре ветер заберет мою жизнь, а вместе с ней то, что поселилось во мне. Да, так будет правильно. Пусть океан хранит свои тайны...