Вражда между Жанной-Антуанеттой де Пуассон и Луи Франсуа принцем Бурбонским началась с того момента, как мадам де Помпадур была представлена Двору в качестве королевской любовницы и фаворитки.
Первый настоящий «укус» этой милой дамы произошел совершенно непреднамеренно. Мадам де Помпадур часто устраивала небольшие театральные представления в личных покоях Людовика, чтобы развлечь меланхоличного короля. Дело в том, что из-за размеров комнаты туда могло вместиться только пятнадцать человек. В 1747 году, когда мода на эти пьесы была в самом разгаре, принц де Конти оказался в числе исключенных гостей. Этот господин особенно гордился своей кровью Бурбонов. Мысль о том, что он не просто исключен, а исключен буржуазией, была невыносима.
Вероятнее всего, именно этот вопрос, касаемый рангов, по-настоящему настроил принца де Конти против мадам де Помпадур. В первые дни пребывания при Дворе в 1745 году маркиза сумела очаровать всех — всех, но не Конти. Ему было все равно, что она любовница короля (в конце концов должна же быть хоть одна). Яблоком раздора стало её недворянское происхождение.
С этого момента отношения между королем и принцем дю сан (принцем крови, каковым по праву рождения являлся де Конти) быстро пошли под откос. Раньше Луи Франсуа был закадычным другом и соратником во всех делах Людовика XV, король называл его своим любимым кузеном, что неудивительно: во-первых, они были почти ровесниками – после тридцати разница в семь лет почти не чувствовалась, а во-вторых, Луи-Франсуа был крестником короля, так что в этом случае родственная связь сыграла только положительную роль. Да и престарелая Лизолетта Пфальцская, его крестная мать и вдова Филиппа Орлеанского, с годами стала сентиментальной и не раз заявляла юному крестнику, что семья – это всё и была весьма довольна их дружбой.
Итак, король о неприязни принца к любовнице знал, но не придавал этому особого значения, надеясь, что со временем всё (как теперь принято говорить) «рассосётся». Но не рассосалось – конфликт становился глубже – буржуазия своей миниатюрной ножкой всё больнее наступала на мозоль самой верхушке французской знати.
И постепенно атмосфера при Дворе изменилась, стала более прохладной, в чем Конти, естественно, обвинял Помпадур. Однако принц не побоялся вступить в борьбу за свое место рядом с королем. Он был одним из немногих, кто работал в Королевском секрете, который занимался крайне конфиденциальными делами. Конти воспользовался тем, что маркизу не допускали к участию в нем, и попытался настроить Людовика XV против неё.
Эти тайные встречи сильно раздражали королевскую фаворитку, что определенно не улучшало отношений с принцем де Конти. Каждый раз, когда она видела, как он выходит из королевских покоев с таинственным видом, у маркизы разливалась желчь.
Незаинтересованность Людовика XV в подобных баталиях едва ли сглаживала напряженность. В 1752 году мадам де Помпадур, дочь финансиста-спекулянта, удостоили табурета и придворных почестей. Это включало официальное представление королевской семье, несмотря на то, что все они знали друг друга много лет. По какой-то неизвестной причине Людовиком для представления был выбран не кто иной, как принцесса де Конти. Она также представляла Жанну-Антуанетту в 1745 году. Сам принц, по всей видимости, едва сдержался, чтобы не выказать прилюдно неприязнь к вновь прибывшей фаворитке.
Один из крупнейших конфликтов между ними произошел во время Семилетней войны. Предполагалось, что Конти, как принц крови и фаворит короля будет полностью отвечать за французскую армию во Фландрии. Однако вместо этого ему пришлось разделить командование с маршалом Саксонским. Мужчины постоянно ссорились, и оба стремились занять пост главнокомандующего любыми путями.
Когда граф де Стенвиль, сторонник Конти, прибыл в Версаль 4 августа 1746 года, чтобы сообщить новость о падении Шарлеруа, одного из городов Лотарингии, вопрос о командовании встал снова. Мадам де Помпадур с улыбкой на лице, но с холодной сталью в голосе ясно дала понять королю, что симпатизирует маршалу. Опасаясь за свою карьеру, принц де Конти немедленно оставил свой пост в войсках и на рысях прибыл в Версаль. Здесь он не увидел особых оснований для беспокойства. Людовик XV, как всегда, улыбался, шутил, и они часами болтали взаперти наедине. Маркиза тем временем несла добровольный караул у дверей апартаментов, как голодная волчица. Увы, вход туда для нее был закрыт.
Великий финал наступил в 1756 году. Из-за возрастающей холодности со стороны его королевского кузена принц де Конти неожиданно сам стал угрозой для самой монархии. Пытаясь заручиться поддержкой Парламента и протестантов, он внезапно поставил под удар правление Людовика XV. Это была последняя капля в их дружбе. При поддержке маркизы принца лишили места в Королевском секрете.
Когда Дамьен попытался убить короля в 1757 году, мадам де Помпадур заподозрила в этом своего давнего соперника принца Конти. Хотя она не могла доказать связь, все же это было вполне вероятно. На протяжении всех лет борьбы соперники постоянно выступали против политических устремлений друг друга. Маркиза помешала принцу получить желаемое повышение по службе, а он, в свою очередь, сделал все возможное, чтобы разрушить её репутацию.
После этого принца де Конти не очень-то привечали в Версале. Его ненависть к мадам де Помпадур и, вполне вероятно, её к нему, достигла небывалых высот. Он продолжал распространять унизительные стихи и карикатуры о фаворитке, она же мстила ему, удобно устроившись в постели короля. В 1760 году принц увидел еще одну возможность помешать устремлениям маркизы. Она жаждала получить виноградник Ла Романе. В кратчайший срок принц де Конти купил его в два раза дороже, чем предполагалось. Чтобы обозначить приобретение, он добавил к нему свое имя, сделав его Ла Романе-Конти. Кстати сказать, сегодня на винограднике производят самое дорогое вино в мире.
Конфликт с мадам де Помпадур дорого обошелся принцу де Конти. Он мог стать королем Польши, но есть свидетельства того, что она приложила свои способности и власть к тому, чтобы обернуть всё против него, и польская корона уплыла в руки амурного друга Екатерины II Станислава Августа Понятовского. Впрочем, это только версии и догадки, всей подноготной той истории с польским троном мы никогда уже не узнаем.
Когда в 1764 году мадам де Помпадур умерла, принц де Конти все еще пребывал в опале. Он пережил свою соперницу, но её смерть не вернула благосклонности к нему со стороны короля и, как и при её жизни, в Версале не были ему рады. Конти пережил и Людовика XV и спокойно умер в Париже в 1776 году, оставив титул 6-го принца де Конти своему сыну – 6-го и последнего...
Спасибо, что дочитали до конца. Это дает стимул для новой работы. Буду благодарен за лайки (кнопка -палец вверх- – и я буду знать, что вам понравилось), заранее благодарен за подписку и за ваши комментарии. Ниже ссылки на другие мои статьи: