«Зритель. Может, я чего-то не понимаю, может, у меня совсем «крыша поехала», но пусть кто-нибудь ответит мне, что это за дегенеративные рожи расхаживают тут во время исполнения музыки?! Или как это называется?
Дуэт Летова и Курёхина у многих вызвал откровенное раздражение.
Зрительница. Простите, а где вы их увидели? Я лично вижу совсем другое: символические образы той продукции, которую выпускают наши предприятия, в том числе и цех искусства. Одним словом — брак!
Зрительница. Если рушится какая-то металлоконструкция, издавая при этом звуки, разве вы не можете наделить ее душой? Она рушится и плачет, и составные ее элементы ходят печальными. Ваше воображение не допускает такого?
Зритель. Да вы все здесь сумасшедшие! Это же просто глумление над музыкой, искусством... Наконец, над всеми собравшимися здесь... Кто-нибудь призовет их к порядку? Пусть уйдут и не пугают детей! Ведь в студии подростки!
Подросток. А кто сказал, что мы боимся? Вы просто не включаете свое воображение, правильно здесь сказали. Я вот тоже вижу, как они разрушают ту ложную культуру, которой нас пичкают с детства, и ту мораль, которая только закомплексовывает.
Зритель. Мне тоже кажется, что это образы того надуманного мира иллюзий, в котором мы еще недавно жили. Так, Сергей, или нет? Что вы все молчите да усмехаетесь?
Курёхин. Вы совершенно правы. То, что мы стараемся передать с помощью «Поп-механики», — это ощущение общего кризиса в нашем обществе. А я певец гибнущей культуры, и в первую очередь музыкальной, потому что она не может развиваться дальше на прежнем уровне. И «Поп-механика» демонстрирует это наглядно, при помощи символов, пытаясь дать толчок для того, чтобы люди освободились от заученных лозунгов и цитат и их мышление стало более гибким. На основе этого они смогут создать что-то новое, истинное.
Зритель. Почему вы так безапелляционно утверждаете, что музыкальная культура сейчас в кризисе? Вы слышали симфонии Сергея Белимова? Вы знакомы с творчеством Шнитке, Иманта Калниньша?
Курёхин. Этот перечень можно продолжить: Денисов, Губайдулина... Джентльменский набор.
Зритель. Прекрасно! Тогда я вам напомню кое-что из курса истории: именно в моменты кризиса в обществе происходит взлет духовной культуры. И мне очень странно все, что здесь сегодня происходит. Я хочу вас вернуть к такому понятию, как искусство. Вы говорили о новом музыкальном языке. Но каждое искусство стоит на четырех столпах. Это не я придумал, этому нас учили. Помните? Идейность, правдивость, выразительность и ясность. Разве в том, что показываете вы в «Поп-механике», это есть? Нет. А вы осмеливаетесь еще поднимать вопрос о музыкальном наследии! Так вот, не нам с вами решать здесь, что с этим наследием делать и как с ним быть. По-моему, об этом должны подумать в министерствах, которые занимаются просвещением и культурой, чтобы эфирное время не предоставлять подобным явлениям. Не предоставлять! Пускай себе сходят с ума где угодно, но не в эфире!
Зритель. Извините, но с точки зрения психотерапевта мне кажется, что речь идет не о гибели, а о возрождении культуры. Тот синтез, который мы видим в «Поп-механике», — это праздник фантазии, спонтанности, непроизвольности. И главное — раскрепощения. Это, если хотите, революция чувств. И это музыкальное зрелище надо не понимать, а именно чувствовать. Оно производит впечатление, конечно, на людей эмоциональных. И тогда дает катарсис, очищение души. Я, например, как врач-психотерапевт, хотел бы приводить своих пациентов, страдающих неврозами, на ваши концерты. Уверен: они бы вылечились, у них все эмоции вернулись бы на свои места. Да потому невроз и возникает у людей, что отрицательные эмоции в обществе преобладают. И им нет выхода. Само наше общество давно и тяжело больно, оно для своего лечения нуждается в хирургическом вмешательстве.
Зрительница. Я не пациентка доктора, но поклонница Сергея Курёхина и ни одного концерта не пропускаю. Я зачарована его представлениями. Они бывают редко и всегда разные. Но каждое словно возрождает жизненную энергию, которой так не хватает при нашем сегодняшнем пессимизме.
Курёхин. Тогда для получения положительных зарядов — еще один вариант «Поп-механики»!»
И, дьявольски улыбнувшись, Сергей взмахнул руками и подпрыгнул. Это была его особая манера дирижирования, а знак сей означал начало общего действия.
Дьявольски улыбнувшись, Сергей взмахнул руками и подпрыгнул.
На этот раз к рок-группе «Кино», струнному оркестру, «индустриальной труппе» присоединилась секция авангардного джаза и футуристов во главе с Африкой (Сергеем Бугаевым, который теперь известен многим как герой фильма С. Соловьева «Леса») и Олегом Гаркушей (тоже героем сегодняшних фильмов о молодежи). Дополняли этот ансамбль гуси и куры, спокойно расхаживавшие среди экзотических цветов, приготовленных на съедение Африке и Гаркуше. Все на ринге двигалось, звучало, существовало одновременно, казалось, создавая модель затягивающего омута массовой культуры.
Единственным, кто не терял ориентировки в этом хаосе, был Сергей Курёхин. «Хулиган-гений» парил над зрелищем дисгармонии и, подобно магу, заставлял музыкантов по очереди извлекать из своих инструментов крупицы истинного искусства: саксофонные импровизации Сергея Летова, виртуозные пассажи группы струнных под управлением Юрия Шалыта, щемящий душу вокал самого Курёхина, напоминающий заклинание шамана...
Но вот одним жестом Капитана действие было остановлено. И снова выплеснулись эмоции тех, кого этот отказ от всяких канонов в искусстве прямо-таки выводил из себя.
«Зритель. Я хочу спросить дирижера группы струнных. Послушайте, вы ведь классический музыкант, солидный человек, представляете вроде нашу филармонию. Так что же вас заставляет связываться с этой маразматической «Поп-механикой»? С этим патологическим, с позволения сказать, композитором?
Шалыт. Ну, во-первых, вы понимаете, что я так не считаю, раз выступаю здесь. И хочу добавить, что многие музыканты, работающие в разных жанрах, считают за честь играть в «Поп-механике». По зову Курёхина они приезжают из разных городов страны и выступают бесплатно. Попробую объяснить, почему. Мне кажется, что музыканты не должны замыкаться в рамках определенного стиля. Это все равно что если бы меня как дирижера спросили, какой композитор мне нравится, а я бы сказал: «Рахманинов». Это было бы ерундой, потому что любовь к Рахманинову совсем не значит, что мне не нравится музыка других авторов. Точно так же и тут. Я воспитан на классике, но всегда искал выхода в иную сферу. И вот встреча с человеком такой невероятной энергии, фантазии, музыкальности, такого таланта дала мне возможность выйти за пределы привычного. Я впервые ощутил себя полноценным музыкантом благодаря Сереже. Я стал его соавтором в импровизациях и почувствовал свободу в творчестве и в жизни.
Зритель. Мне очень странно, что здесь ни разу не прозвучало слово «театр», хотя в том, что мы видели, очень много театральности. Ясно, что ваша задача не только создавать слуховые образы, но и синтезировать их со зрительными. По этому поводу вопрос такой: то, что участники вашей группы здесь творят, или вытворяют, как угодно, — это заранее срежиссировано или это чистая импровизация?
Курёхин. Нет, ни в коем случае не импровизация! Костюмы придуманы заранее...
Зритель. Ну это понятно, а поведение?
Курёхин. Дальше. То, как действие на сцене будет развиваться, определено тоже заранее. То есть те моменты, когда должен появиться тот или иной человек, тоже срежиссированы мной. Другое дело, что я не очень точно намечаю какие-то нюансы. Допустим, я могу сказать: ты находишься справа от сцены, вот тебе труба — и работай. А то, как он будет работать с ней, это для меня уже не принципиально. Главное, что у него есть функция, которая мне нужна для данной композиции.
Зритель. Сергей, как вы считаете, кто вы на самом деле — композитор или талантливый организатор звучаний вещей, музыкантов, животных?
Курёхин. Дело в том, что композитором до сих пор назывался человек, который более или менее умело монтирует звуки. А я в общезвуковую ткань включаю область визуальную. И там, где, скажем, музыкальная фраза заканчивается и мне нужен переход в другое качество, я дополняю это качество каким-то визуальным действием. То есть я строю произведение только по психологии формы. Есть определенная форма, есть несколько языков, которыми я пользуюсь в данной программе. И я выстраиваю форму так, чтобы эти языки логично переходили один в другой. Поэтому композитором в традиционном смысле назвать меня трудно. Равно как и режиссером. Это просто я и моя «Поп-механика». Зрелище, которое несет энергетический заряд со знаком плюс...».