Существование гаремов в Османской Империи - не то, чем принято гордится в современной Турции. Местные не любят обсуждать ни тему влияния Хасеки Хюррем на Сулеймана Кануни, ни период женского султаната. Но гарем влиял на положение Империи и много позже - особенно примечательна в этом плане середина 19-го века, а именно конец правления Султана Абдул-Меджида.
Моральный облик эпохи реформ (танзимат — 1839-76гг.) лучше всего описал историк и чиновник Ахмед Джевдет-паша. В эссе Tezakir он сообщает, что во время правления султана Махмуда II (1808—1839гг.) женщины гарема впервые получили права выезжать на прогулки за пределы дворца, при условии, что они будут подобающе одеты. Автор замечает, что никогда прежде женщины султана не показывались на публике, а затем переходит к обсуждению гарема следующего султана - Абдул-Меджида (правил 1839-1861гг.)
По словам Ахмеда Джевдета-паши, султанские жёны и все члены османского гарема были изолированы от внешнего мира до середины 1850-х годов. Но со смертью Безмиалем валиде-султан в 1853-м году женщины почувствовали определённую свободу и отсутствие твёрдой руководящей руки. Сам Абдул-Меджид обладал очень мягким характером и не мог повлиять на женщин, которые стали вести себя вульгарно, пытаясь таким образом обратить на себя внимание и вызвать ревность султана.
Кроме того, на женщин гарема очень повлиял визит семьи египетского хедива: гости вели роскошный образ жизни и сорили деньгами. Глядя на них, стамбульские семьи пожелали не отставать, что привело к непомерным тратам и их тоже. Расходы императорского гарема особенно возросли после победы в Крымской Войне - в 20 раз по сравнению с временем правления султана Махмуда II. И всё это на фоне привлечения дорогих иностранных займов и неоднозначных итогов самой войны.
Страстью к роскошному образу жизни особенно отличалась одна икбал по имени Серфираз Ханым (кроме этого, ходили слухи о её адюльтере).
Мелек Ханым, жена великого визиря Кыбрыслы Мехмеда Эмина Паши писала в свои воспоминаниях «30 лет в гареме»:
Любовь султана к своим женам (а их было немало) разрушила страну. Все как одна решили, что любые их капризы будут удовлетворены,. Они пользовались своим положением, чтобы получать самые дорогие подарки. Усыпанные бриллиантами, в окружении множества слуг они выезжали в дорогих экипажах. Их комнаты были обставлены новой мебелью — за два года обстановку во дворце полностью переменили четыре раза.
И вместо того, чтобы отблагодарить хозяина за доброту своей преданностью, эти женщины без стыда разъезжали по городу, почти не прикрываясь вуалями, часто вступая в фривольные диалоги с молодыми людьми.
Сидя у окна по вечерам, они общались с прохожими и рассказывали им все дворцовые сплетни. Среди женщин гарема отсутствие любовника было скорее исключением, чем правилом...
Далее Мелек Ханым делится подробностями об амурных похождениях султанских наложниц. Но мне следует пояснить моим читателям, что свои мемуары женщина писала на закате жизни, находясь в Европе бедственном материальном положении. Многие считают, что Мелек Ханым сгустила краски или же просто много чего выдумала, чтобы её скандальная книга лучше продавалась.
Но факт есть факт: безумные траты женщин подвели дворцовую казну к банкротству, а сам этот факт вызвал публичное беспокойство. Особой критики удостоились невероятно роскошные свадьбы дочерей Абдул-Меджида: в течение 1857-1858гг. года прошли торжества по поводу замужества трёх из них: Рефии, Джемиле и Мюнире. Каждой дочери султан подарил по дворцу на берегу Босфора.
Когда султану доложили об ухудшающейся ситуации с финансами, он первоначально отстранился от решения. Но со временем у него не осталось иного выхода, кроме как принять очевидно-неизбежное и сделать строгий выговор членам своей семьи. Султан публично признал перерасход средств (в том числе на свадьбы) и заявил, что дворец урезает свои расходы и не повысит их вновь. Указ вышел за два года до смерти султана и стал едва ли не последней инновацией Абдул-Меджида. Дошло до того, что на колёса экипажей гарема повесили цепи и замки, чтобы женщины не могли выезжать в дорогие магазины района Пера.
Упадок экономики, подковёрная борьба среди правительственных чиновников, баснословные траты семьи и её неповиновение предписаниям - всё это окончательно подорвало здоровье давно больного туберкулёзом султана. 11 апреля 1861 года он поехал на торжественную церемонию во Дворец Топкапы, где ему стало плохо. Придворный врач определил воспаление лёгких, но у султана уже не было сил побороть болезнь. Он умер 25 июня того же года.
🔹 Альтернативное мнение 🔹
Целому поколению граждан турецкой республики рассказывали о конце правления Абдул-Меджида почти лишь только плохое: слабохарактерный султан, потакавший женщинам и тративший безумные деньги на строительство роскошных дворцов, что привело императрскую казну к банкротству. Но, как пишет историк Ильбер Ортайлы, траты Османской казны на дворцы не идут ни в какое сравнение с аналогичными расходами в Европе и России (Долмабахче он сравнивает с Петергофским Дворцом, но никак не с «высшей лигой» — Лувром, Версалем или Зимним дворцами). И пусть солнце Османской Империи постепенно клонилось к закату, она все ещё оставалась великой страной, которая искала своё место на европейской арене. И эти поиски стали причиной реформ эпохи Танзимата, но, вместе с тем, практически обязали султана к строительству дорогих дворцов в западном стиле, где бы он мог достойно принимать иностранных гостей и послов.