Один из моих учителей как-то раз сказал фразу, которая оказала важное влияние на мою жизнь: «уголовный процесс – это самый острый вид социальной деятельности, за исключением военных действий, он есть обоюдоострое копье». Надо признать, что в те времена, когда я, по роду своих служебных обязанностей, был держателем копья, и в целом (по молодости лет) считал себя рыцарем света, разящим скверну, мне не приходила на ум учительская мысль о том, что копье то мое – заточено с обеих сторон (я просто об этом забыл), пока сам не увидел действия данного оружия на близких. Впрочем, суть состоит не в этом. Десятки раз за свою профессиональную жизнь замечал, что люди, испытавшие стресс уголовного (либо серьезного гражданско-правового) преследования (ответственности), как сами обвиняемые и подозреваемые (ответчики), так и их близкие родственники и другие неравнодушные лица, на фоне тотального стресса, продиктованного, с одной стороны, возможной потерей социального либо имущественного статуса, а с другой стороны – неожиданно свалившейся на их плечи публичностью, проникаются идеей «отыскания справедливости», напитывают свое восприятие реальности духом борьбы, и переубедить их в фактической бессмысленности той битвы, бывает, зачастую, довольно сложно.
Странно, но в современном университетском курсе «Юридической психологии» тема оказания юристом, будь то адвокат или иной юрист, представляющий интересы стороны, психологической помощи доверителю – раскрывается чуть больше чем на 1 процент. Да, она существует как факультатив в правоприменении, и выдумывается каждым специалистом «с колес».
Клиент хочет решить свою проблему, хочет, чтобы юрист распутал этот клубок негатива, и не только «просудив» что то, человек хочет, чтобы ему стало легче, а это невозможно без навыков грамотной психологической поддержки.