Не раз слышал такое выражение – «это уходит эпоха». Про многих ушедших так говорили. Но, по идее, утверждать такое можно только в единичных случаях. У каждого может быть своё представление. Для меня такой случай наступил в сентябре. Честно, сказать, я его давно ждал. Я ясно представлял, что когда уйдет от нас Юзеф Ныка, для меня закончится «золотой век» альпинистской информатики. Это когда дюжина авторитетных специалистов подводила итоги деятельности альпинистов и информировала об этом весь мир. И, главное, это было всем интересно. Ныка был связующим звеном между Западом и Востоков. На Востоке мы через него получали какую-то информацию о достижениях западных альпинистов. И он же транслировал сообщения о наших достижениях на Запад.
Да, для меня эпоха уходит вместе ветераном польского альпинизма, журналистом, писателем и редактором Юзефом Ныкой. Он скончался в сентябре на 97-м году жизни. Собственно эпоха уже ушла пару лет тому назад, когда пан Юзеф перестал публиковать сообщения на своих сайтах.
Читать по-польски я выучился еще на первом курсе университета. Спортивные газеты и журналы продавались (за копейки) в киоске на первом этаже университета. Там ведь училось немало иностранцев. Я редко проходил мимо без остановки. Со временем я стал читать альпинистские книги, и достиг достаточной беглости. То есть, со скоростью чтения по-русски или по-украински. Занявшись альпинизмом, я узнал о существовании журнала «Татерник», нашел его в Москве, в библиотеке имени Ленина, а затем и выписал домой. Редактором журнала был Юзеф Ныка. И я заметил, что он был автором большей части заметок о достижениях советских альпинистов.
Когда в 1988 году был создан Союз альпинистов России, то было принято решение издавать собственный печатный орган. Так появился «Вестник Гор». Пал Палыч Захаров стал его составителем и редактором. А я стал его первым помощником. Ну, может не первым, одним из… Я вызвался собирать, обрабатывать и публиковать информацию , хронику альпинистских достижений из-за рубежа. В то время была возможность выписать польский журнал «Татерник», болгарскую газету «Эхо» и гэдээровский «Дер Турист». Именно к редактору польского журнала я попросился в первую очередь. Я запросил его о праве переводить и печатать информацию из его журнала на страницах «Вестника Гор». В ответ я получил восторженное письмо. Ура! - мол, наконец, в СССР появится альпинистский журнал. Мы стали обмениваться письмами и посылками. Через Юзефа Ныку информация о достижениях советских альпинистов попадала в западное информационное пространство. И, наоборот, на страницах «Вестника Гор» появилась колонка новостей из-за рубежа. Я просто переводил то, что Юзеф мне слал, почти не редактируя.
Кульминацией нашего сотрудничества стала личная встреча на перроне варшавского вокзала. Пять минут на обмен большими пакетами. Я ему «Вестники Гор» и еще чего-то, книги какие-то, он мне не помню чего. Юзеф оказался не таким, как я его представлял. Это был худощавый мужчина в возрасте (ему тогда было 66 лет), с длинными волосами и длинным носом. Он слегка горбился, но всем своим видом выказывал большую энергию и жизненную силу. Я тогда в составе делегации Совинтерспорта ехал в свою первую заграничную поездку, по обмену в только что объединенную Германию. В Варшаве была остановка минут на 15. Первая в моей жизни иностранная столица! Волнение. На пустом перроне ко мне спешит человек в плаще. Рукопожатия. Обмен пакетами с книгами. Пара минут разговора, русский у него был вполне на приличном уровне. Ну и всё… Мы расстались. А вскоре журнал «Татерник» закрылся. Польский альпинизм на несколько лет впал в кому. А у меня появился прямой доступ к западноевропейским журналам, сложились личные контакты. Пана Юзефа я для себя отправил на пенсию вместе со всем польским альпинизмом Мы в нашей компании «Альпиндустрия» начали работать со всем миром, а о Польше на время забыли.
С конца 50-х годов Советский Союз стал открываться для других стран. По всем направлениям начали устанавливаться связи с так называемыми «странами народной демократии». Большое внимание уделялось установлению дружбы именно с Польшей. В плане развития альпинистских связей поляки поехали сначала на Кавказ, потом в Среднюю Азию. Поначалу эти поездки проходили в дружеской, братской обстановке. Советские альпинисты с открытым сердцем встречали гостей. И гости отвечали взаимностью. Какой-то период детства! Однако с годами эта сердечность начала затухать. Поляки всё больше смотрели на Запад и выбирали себе там примеры для подражания. А наших всё больше раздражала относительная свобода наших друзей и их нежелание следовать рекомендациям советской школы. Поляки стремились идти куда хотели, и как хотели. Наши предпочитали, чтобы их ограничить, чтобы потом не спасать. Позже поляки приезжали уже в том числе за нашими ледобурами, у них можно было выменять западное снаряжение. Так мне под пиком Ленина достались двойные кожаные ботинки. Поляки блистали в Гималаях, а наши несомненные достижения тех лет скорее замалчивались. И только Ныка упорно слал западным партнерам информацию о советских альпинистах, восторгаясь нашим Эверестом и нашей Канченджангой.
Удивительно, что человек, который всегда стоял за дружбу и крепкие связи с советскими (русскими) альпинистами, оказался антисоветским партизаном.
Юзеф Ныка для польской прессы стал еще и последним из остававшихся в живых партизан татранского отделения Армии Крайовой. В 1943 году он стал бойцом одного из отрядов Сопротивления этой ориентированной на лондонское правительство структуры. Ныка родился в зажиточной крестьянской семье (позже её назовут кулацкой) на западе Польше. В школе он учился лучше всех и один из их округа получил среднее образование. Когда фашисты захватили эту территорию, там была провозглашена программа «онемечивания». Большую часть крестьян просто переселили в восточную часть страны, передав их хозяйства этническим немцам. Так юный Юзек с семьей попал в предгорья Татр, что определило его судьбу. Молодой человек работал на разных работах и постепенно вошел в контакт с людьми из «Сопротивления». В 1943 году он уходит в леса и становится членом партизанского отряда Армии Крайовой.
Ныка принимал участие в нескольких акциях, в реальных боях с немцами. Когда пришла Красная армия, Юзеф достаточно долго оставался в лесах. Однако его отряд активных операций не проводил. Во второй половине 1945 года была объявлена амнистия для партизан Армии Крайовой, и Юзеф довольно демонстративно сложил оружие. Вскоре он начал учебу в Варшавском университете, где получил диплом журналиста. В 50-е годы Ныка становится одной из ведущих фигур в польском татерництве, то есть, местном альпинизме. Он проходит сложнейшие маршруты, открывает новые, совершает первые зимние восхождения. В 60-е годы Юзеф пару раз выезжает в Доломиты, где в команде проходит очень сложные маршруты. На этом его спортивная карьера заканчивается, а литературная входит в период расцвета.
По окончанию университета Ныка устраивается работать в туристический журнал. И трудится там несколько лет, заодно печатаясь с мелкими материалами в центральных газетах и других журналах. Однако вскоре Юзеф делает решительный шаг и покидает постоянное место работы. Он решает сосредоточиться на выпуске путеводителей. В течение более чем 10 лет это будет его главным делом. Пока в начале 60-х Ныку не приглашают возглавить журнал «Татерник», настольное издание для всех многочисленных польских любителей гор. И пан Юзеф быстро становится символом этого издания. И в этот период весьма неожиданно польский альпинизм поднимается на небывалую высоту. Это был настоящий «Золотой век»! Зимний Эверест, достижения Ванды Руткевич, Ежи Кукучки, Войчеха Куртыки и многих других приносят стране мировую славу. Информацию о достижениях своих соотечественников Ныка доводит до мировой общественности. Он переписывается с десятками специалистов по всему миру, выполняя колоссальную работу.
Ныка ведет корабль «Татерника» вплоть да его закрытия в 1991 году. А дальше для него наступает период самиздата. Польский альпинист был в летаргическом сне недолго. Уже середине 90-х процесс развернулся в обратную сторону. Уровня 80-х в спортивном плане, конечно, не достигли. Но и массовость есть, и мастера, и журналы, возродилась альпинистская литература. Вместо одного «Татерника» появилось сразу несколько периодических изданий. А потом, уже в новом веке, свет увидел и новый «Татерник», близкий по формату к прежнему, но красочный. И с новыми людьми.
Уже в начале нового века я узнал, что Ныка на пенсию не выходил, а продолжал упорно трудиться на своей ниве. Он нашел своё место в интернете. Вообще, с 1980 года Юзеф печатал кроме Татерника еще и собственную газету «Голос сеньёра» (то есть, ветерана). И с ней вошел в новое информационное пространство, но уже в он-лайн формате. Примерно до 90-летнего рубежа Юзеф вёл 4 сайта, регулярно публикуя на них разнообразные материалы с актуальной информацией и историческими заметками. Потом остался один «Голос сеньёра», потом и он стал угасать.
Это был один из моих любимых источников информации. Всё вокруг стремительно меняется и ничего нельзя удержать, сохранить вопреки ходу вещей. Ушла эпоха Ныки, альпинизм изменился, даже горы меняются, увы! Тот огромный объем работы, который выполнил по жизни Юзеф, конечно, не был напрасно потраченными усилиями. Его энергия передалась тысячам людей и изменила мир. Изменила, вполне определенно к лучшему. Другое дело, что была и энергия другого рода, противоположной направленности.