Поговорим о Достоевском? Точнее, о местах, которые он описывал и где жили его герои. А конкретнее - о доходном доме Иохима на Казанской улице, 39. Тут, по мнению исследователей творчества великого писателя и жил Раскольников.
"Это была крошечная клетушка, шагов в шесть длиной, имевшая самый жалкий вид с своими желтенькими, пыльными и всюду отставшими от стены обоями, и до того низкая, что чуть-чуть высокому человеку становилось в ней жутко, и всё казалось, что вот-вот стукнешься головой о потолок." Преступление и наказание. Описание жилья главного героя.
Мрачновато. Но вместе с тем, Достоевский пишет:
"Квартирная же хозяйка его, у которой он нанимал эту каморку с обедом и прислугой, помещалась одною лестницей ниже."
Серьезно? К коморке размером с большой сундук прилагалась прислуга и обед? Серьезно? Я не осуждаю, я завидую. Прислуга, блин, и обед...
Но поговорим о доме. Вообще-то, Иохим не так уж и нуждался, чтобы сдавать коморки. Это был дорогой немецкий каретный мастер. Как писал Пушкин в одном из своих писем, обращаться к нему дорого, но выгодно, не обманет. Сам он не обратился, и теперь вынужден переплачивать пройдохе-мастеру.
"Каретник мой плут; взял с меня за починку 500 руб., а в один месяц карета моя хоть брось. Это мне наука: не иметь дела с полуталантами. Фрибелиус или Иохим взяли бы с меня 100 р. лишних, но зато не надули бы меня".
Иохим действительно был известен своей качественной работой. А коморки таки сдавал не он, а его дочь, унаследовавшая имущество. Не Раскольникову сдавала, понятно. Но Гоголю.
Так писал Николай Васильевич своей матушке:
Дом, в котором обретаюсь я, содержит в себе 2-х портных, одну маршанд де мод, сапожника, чулочного фабриканта, склеивающего битую посуду, дегатировщика и красильщика, кондитерскую, мелочную лавку, магазин сбережения зимнего платья, табачную лавку, и наконец привилегированную повивальную бабку. Натурально что этот дом должен быть весь облеплен золотыми вывесками. Я живу на четвертом этаже, но чувствую, что и здесь мне не очень выгодно. Когда еще стоял я вместе с Данилевским, тогда ничего, а теперь очень ощутительно для кармана: что тогда платили пополам, за то самое я плачу теперь один.
Интересно, обед и прислуга входили в стоимость?)
Кроме Гоголя тут квартировал польский поэт Адам Мицкевич. Последний год своей ссылки он провел в Петербурге, в этом доме, в одной из коморок. Здесь же родилась его баллада "Фариз". Гоголь тут начал работу над легендарными "Вечерами на хуторе близ Диканьки".
Странное впечатление от этого дома. Безысходное. Дом ничем не примечателен, никак не выдается, один из многих. Но именно его раз за разом выбирают творческие люди в моменты своего кризиса. А ведь даже ни одного приведения! Хотяяяяя.
Была одна жалоба. Похожая, скорее, на вздор или пьяные метания. Да уж свидетель больно солидный. Осип Антонович Пржецлавский- тайный советник, член Совета Министерства Внутренних дел. Не фантазер и алкоголик какой-нибудь, а серьезный человек. Вот он-то страсти эти и рассказал. Точнее опубликовал свои "Воспоминания" в "Русской старине".
В первую же ночь, так проводимую дома, я продолжал читать в постели, когда часы прозвонили «страшный час полуночи». Бекас спал в углу на своей подушке. Только вдруг вижу я, что он встает с глухим ворчанием и с глазами, устремленными на дверь спальни. Потом замечаю в собаке признаки необыкновенного волнения и страха. Она подходит ко мне, вся шерсть встала на ней дыбом, глаза обращены на дверь, и она продолжает ворчать и трясется всем телом. Это меня тем более удивило, что когда что-нибудь тревожило ее ночью, то она обыкновенно не ворчит, а громко лает и бросается вперед.
Я остаюсь в недоумении, когда вдруг раздается сильный стук во входную дверь, и кто-то шевелит ручкою от замка, как бы усиливаясь отворить эту дверь, запертую ключом. Я сначала подумал, не возвратился ли внезапно с дороги мой товарищ, в, позвав лакея, спросил его: не видел ли он из своего окна, кто так поздно, не звоня, ломится в дверь? Заспанный Антон принадлежал к тому разряду слуг, которые не много церемонятся с своими господами, поэтому он и отвечал грубо: «в окно не видно никого, да и никого нет». - Кто же это стучит? - А кто его знает? Это уже пятая ночь. Если бы вы приходили домой раньше, то слышали бы его не в первый раз. Мне сначала страшно было, и я попросил знакомого лакея жильца со второго этажа ночевать со мною; теперь уже привык, пусть его стучит».
Жутковато. Не нравится мне этот дом, и никогда не нравился. И привидение в нем страшное и без фантазии.