– Чего это вы здесь делаете, лейтенант? – спросил он меня и ткнул пальцем в пульсирующие кальсоны. Я представился и объяснил, что при помощи кальсон равномерно обогреваю каюту.
– Убрать! – сказал он.
Я, как и положено, сказал: «Есть!» – и, обрывая завязки, демонтировал отопительное сооружение.
– А это что такое? – спросил он, показывая на подстаканник.
– Подстаканник, – ответил я.
– Первый раз вижу человека, который идет служить, имея собственный подстаканник, – сказал он.
– Подарок друзей, – объяснил я, не решившись сказать слово «тетя».
– А я вас не спрашиваю, чей это подарок, – ответил он и ткнул пальцем в книги. – А это что?
Книг было много. Я надрывался, когда тащил чемодан по Мурманску к каботажной пристани.
– Книги, – сказал я.
– Так ты что – приехал книги читать или служить? – спросил он меня.
Я пробормотал, что надеюсь делать и то и другое.
– То, на что ты надеешься, меня мало интересует, – сказал он. – Я могу дать гарантию, что ты будешь делать что-либо одно.
– Есть! – сказал я.
– За какие грехи ты сюда попал? – спросил он.
А я и сам еще не знал, за какие грехи попал на корабль аварийно-спасательной службы Северного флота. Это было довольно мрачное место в те времена. На спасательные корабли списывали хулиганистых матросов и самых нерадивых офицеров с боевых кораблей. Служить на спасателе означало, что следующим этапом, возможно, будет тюрьма или демобилизация.
– Ну вот, – сказал Гашев, – все знают, за что они сюда попадают, а ты не знаешь, хотя книжки читаешь.
И мне почудилось, что он уже кое-что выяснил про меня, что он уже прочитал мое личное дело и теперь знает обо мне даже больше, чем я сам.
– А моря вы боитесь? – спросил он, переходя на «вы».