Типичный представитель коммунальной квартиры, из-за которого десятки людей не живут, а тонут в трясине истерик, провокаций, злобной мстительности, зависти и всех других человеческих пороков. Но если заглянуть в нутро такой женщине, которая работает тридцать лет проводником в общем вагоне поезда Воркута – Москва, если посчитать ее беды и горести, и погибших ее родных, и так далее, то простишь ей почти все.
Она затихла в наших руках, схватилась за сердце, сникла, сказала:
– Доктора на соседнюю станцию вызывайте, доктора!.. Укол!..
Мы уложили ее. Незаслуженно брошенное подозрение в распутстве могло привести ее на тот свет. И это было уже не смешно. Но что тут будешь делать?
– Ах ты дрянь! Низкая ты девчонка! Из-за тебя человек помрет! – кричала Аня на девушку в красном пальто.
– А я при чем? – наконец открыла та рот.
– Твой хахаль ее фамилию вместо твоей вписал! Ты что, не слышала? Теперь скажешь, что не знаешь? Ничего! Ничего! Ты еще стыдом по уши умоешься! Еще на открытом собрании тебя из студентов исключать будут! Тебя спрашивают! Где бригадир? С какого сама вагона?
– Я не проводница, – сказала девушка и расстегнула пальто. – Я так еду, обыкновенно…
– Где вещи? – сразу заинтересовался милиционер и перестал поливать проводницу водой из графина.
– В ресторане, у рабочих с кухни, – прошептала девушка.
– Где села? – быстро спросил опять милиционер.
– В Воркуте.
– В какой кассе билет брала? Ну, тебя спрашивают!.. В правой или левой?
– Не помню…
– Ага, – сказал милиционер. – На улице касса или в вокзале?
– Не помню… Я не сама билет брала. Мне брали.
– А почему проводницы тебя запомнили, когда еще из Москвы ехали?
– Я из Москвы этим же поездом ехала.