и он подумал о длинных пальцахэтой Тени: орков в лесах и горах, предательства Изенгарда, птицдурной глаз, и Черные всадники даже в переулках Шира - и крылатого ужаса, Назгулов.Он вздрогнул, и надежда, казалось, увяла. И даже в этот момент солнце на секунду дрогнулои был не виден, как будто по нему пролетело темное крыло. Почти не слыша он думал, что онпойманный высоко и далеко в небесах крик: слабый, но душераздирающий, жестокий и холодный. Он побледнели прижался к стене.'Что это было?' - спросил Берегонд. - Вы тоже что-то почувствовали?- Да, - пробормотал Пиппин. 'Это знак нашего падения и тень судьбы, Падший всадниквоздух.'«Да, тень гибели», - сказал Берегонд. «Я боюсь, что Минас Тирит падет. Наступает ночь.Кажется, что само тепло моей крови украдено ».Некоторое время они сидели, опустив головы, и не разговаривали. И вдруг Пиппинподнял глаза и увидел, что солнце все еще светит, а знамена все еще развеваются на ветру. Онвстряхнулся. «Прошло», - сказал он. «Нет, мое сердце еще не отчаивается. Гэндальф упал ивернулся и находится с нами. Мы можем стоять, хотя бы на одной ноге, или, по крайней мере, оставаться на коленях ».