Слезы хлынули у него из глаз и голос стал дрожать.

Ганашьям замолчал. Влюбленными глазами глядя на божества, он пытался совладать с чувствами. После долгой паузы он заговорил вновь: «Стирая буквы, я увидел, что прямо на том месте, где было имя Радхи, блеснуло что-то золотое. Мне стало интересно. „Что бы это могло быть? — подумал я. — Дай-ка я вернусь сюда, когда вокруг никого не будет". Рано утром на следующий день я принялся рыть руками землю в том месте, куда пришла Радха в образе своего святого имени».

Ганашьям сдался: он больше не мог сдерживать себя — слезы хлынули у него из глаз и голос стал дрожать, пока он рассказывал историю своей любви. «Золотой предмет, проступивший из-под земли, оказался макушкой головы моей Радхи. Так ее божество явилось ко мне. А рядом с ней, там же, под землей, находилось черное божество — Кришна. На его постаменте значилось: „Гопиджана-Валлабха“ — "Возлюбленный пастушек"».

Его голос сорвался: «Но у меня не было ничего, ровным счетом ничего. Что мог я сделать для них?» С любовью взглянув на божества, Ганашьям чуть слышно продолжал: «Не знаю почему, но они вверили себя моим заботам. Я стал служить им день и ночь. Вначале прохожие подавали мне немного еды, чтобы я мог покормить божества. Долгое время я поклонялся им под деревом. Но так случилось, что предки этой семьи прониклись сочувствием к бездомным Радхе и Гопиджана-Валлабхе и предложили им чуланчик в своем доме, где я поклоняюсь им с тех пор уже пятьдесят с лишним лет».

Недели пролетали одна за другой, а я все больше и больше восхищался качествами Ганашьяма. «Я — твой покорный слуга, я — твой покорный слуга», — всякий раз повторял он, пытаясь отдать мне все, что у него было. Мы пели вместе для Гопиджана-Валлабхи или омахивали божества веером из павлиньих перьев. Каждый день он настаивал, чтобы я поел прасада от Господа — три простые пшеничные лепешки, враджа-роти.