Все эти обвинения, очевидно, были правдивы и изложены мягко. Кутласс
поднялся на ноги.
"Гашараммины!" он прогремел, и его живот выпятился над столом
там было так много разных напитков. "Почему бы нам не взять? Кто не
хочешь пить в этом адском месте? Кто оставляет хороший напиток, заслуживает того, чтобы
потеряй его!"
"Что мне делать?" - завопил гоанский менеджер.
"Еще раз примите заказы на напитки", - сказал железнодорожник, поднимая глаза
из его цифр. "Принесите счет мне".
Официанты побежали выполнять заказы, и во второй раз поднялся вавилон брани.
стол был брошен в Кутласа и его друзей, но они не ушли
стол, потому что предстояло еще одно блюдо, и, как менеджер
сказал, что они были жадными. Затем вошел охранник, его лицо было
кроваво-грязная картина недовольства.
"Скажи!" - крикнул он. "Разве я не собираюсь взять этих двух первоклашек на
подносы?" Он подошел и встал рядом с нами. "Ты когда-нибудь слышал что-нибудь подобное?
Они клянутся, что ни один из них не выходил из купе. Они называют меня
лжец, что просишь вернуть мой ключ! Они клянутся, что я никогда им этого не давал,
и они никогда не просили об этом, и их дверь никогда не была заперта, и
ничего!"
Он перешел к железнодорожнику.
"Мне придется взять у вас ключ, сэр. Мой потерян. Не могу открыть двери
пока я не получу его откуда-нибудь".
Железнодорожник со скучающим выражением лица передал ему ключ и нет
замечание.
"Не забывай, что я хочу тебя сейчас", - приказал он. "Будь быстр и
приготовь свой собственный ужин."
"Я влюблен в эту охоту за слоновой костью!" Фред прошептал нам через
стол. "Если она уверена, что наши карманы стоят того, чтобы их обшарить, я уверен
там есть что искать!"
"Ты уверена, что горничная рылась в наших вещах?" - спросил Уилл.
"Вполне. Я оставил свою охотничью куртку висеть на крючке. Все было
вытряхнули содержимое карманов на койку."
"Я думаю, что сейчас сделаю вам признание", - сказал я, взглянув на
Будет ли это только тогда, он не понял.
"Никогда не признавайся до десерта и кофе!" - посоветовал Фред. "Это портит
аппетит."
ГЛАВА ПЯТАЯ
БАНДЫ РАБОВ
Наши отцы восхваляли старые привычные вещи,
Привилегия вождей, деревенская стена
Внутри чьего кружащегося темного Монумента* поет
О ночах, когда живот был полон, и легкость, и все такое
Они учили нас, что мы должны ценить и хвалить
(Только голода и чумы должны быть наши страхи;)
И теперь позади нас зеленые, печальные дни.
Вода в пустыне - это наши слезы.
Тогда вы, кто у вод пьет
О Свободе, о, с жалостью думай
На нас, кто стоит лицом к краю пустыни
Ваши отцы вошли добровольно.
Наши отцы насмехались над могуществом Невидимого,
Учим, что только то, что мы видели и чувствовали
Было хорошо драться из-за того, что да было,
Старомодные продукты,которые их предки нюхали,
Старые звезды каждую ночь освещают старое небо,
Теплый дождь смягчает женщин до самой земли,
Мягкие ветры поют, только не спрашивай почему!
И теперь наш плач-это звук пустыни.
О ты, кто насыщается ежедневным добром,
Бесспорные наследники всего, что вы хотели бы,
Не жалейте слишком робко крови
Ваши отцы так охотно проливали кровь.
Наши отцы учили нас, что деревенское добро-самое лучшее.
Позже мы узнали красное, новое племенное кредо
Что наше место было солнцем-остальное принадлежало ночи
Если только их сокровища не нажились на нашей жадности!
Но теперь мы ничего не собираем там, где сеяли наши отцы,
Для сбора урожая мрачные стервятники ждут рядами
Как, побуждаемый более жадным, чем мы, оружием и подстрекательством,
Запряженное по двое сафари рабов продолжается.
О вы, кто от истинного суда уклоняется,
Ни мягкость с мужеством не связывают,
Будьте внимательны, когда выпьете чашу
Ваши отцы так охотно рассказывали.
