и население отказывалось выполнять требования властей. Так, в 122 г. до н. э. в Сычуани начались волнения из-за тяжёлых повинностей по постройке военных дорог. В 121 г. до н. э., когда местные чиновники потребовали поставки повозок и лошадей для перевозки сдавшихся гуннов, население попрятало лошадей, отказавшись выдать их чиновникам.
В 99 г. до н. э. в Хэнани, Аньхое, Шаньдуне и Хэбэе вспыхнули восстания против местных властей. Они охватили значительную территорию и угрожали перекинуться в столичную область. Наиболее крупные повстанческие отряды насчитывали по нескольку тысяч человек. Повстанцы захватывали оружие из арсеналов, убивали чиновников. Их отрядыосаждали города и блокировали крупные дороги. Восстания были подавлены в следующем году с исключительной жестокостью. По сведениям источников, в каждой из областей, на которые распространились восстания, было уничтожено до 10 тыс. повстанцев.
Это были первые крупные народные восстания в Ханьской империи. Они свидетельствовали о нарастании классовых противоречий, дальнейшее обострение которых вылилось в начале I в. н. э. в мощное движение угнетённых масс, приведшее к свержению Старшей династии Хань.
[Картинка: img_250.png]
ГЛАВА XVI
КИТАЙ В СЕРЕДИНЕ I В. ДО Н. Э. — II В. Н. Э.
[Картинка: img_251.png]
1.Обострение классовых противоречий в Китае во второй половине I в. до н. э. при последних императорах Старшей династии Хань
Вторая половина I в. до н. э. была для Ханьской державы временем напряжённой классовой борьбы и постепенного ослабления политической мощи древнекитайской империи.
Внешнеполитическое положение Ханьской империи в I в. до н. э.
Со смертью У-ди крупные завоевательные походы почти прекратились. Длительные войны опустошили императорскую казну и истощили внутренние ресурсы государства. Придворные сановники настаивали на проведении пассивной внешней политики, сторонники военных захватов не встречали ни сочувствия, ни поддержки в правительстве. Главной же причиной, заставлявшей правящие круги господствующего класса отказаться от дальнейших завоеваний, была угроза народных движений.
До конца I в. до н. э. китайцы предприняли лишь один действительно крупный и далёкий поход — в Согдиану, против гуннов (36 г. до н. э.), усиление которых угрожало нарушить торговлю по «великому шёлковому пути». Поход был возглавлен талантливым военачальником Чэнь Таном — одним из помощников наместника Западного края, как китайцы называли бассейн реки Тарима.
Зная настроение придворных кругов, Чэнь Тан начал поход самовольно, подделав императорский эдикт о мобилизации войск. Император был извещён о походе, когда армии Чэнь Тана находились уже в пути. Прибыв в Согдиану, Чэнь Тан осадил ставку гуннского шаньюя Чжичжи, находившуюся на берегу реки Таласса. Произошло решительное сражение, в котором гунны были наголову разбиты. Блестящая победа спасла Чэнь Тана от гнева императора, но от дальнейших военных действий ему пришлось отказаться по настоянию двора. Этот поход лишь на некоторое время укрепил власть Ханьской империи в Западном крае. Спустя несколько лет гунны активизировали свои действия на северо-западных границах Ханьской империи, и к началу I в. н. э. им удалось подчинить своему влиянию весь Западный край и отрезать торговые пути в западные страны. Вплоть до конца Старшей династии Хань внешняя политика Ханьской империи носила оборонительный характер По данным источников, в это время были даже уменьшены пограничные гарнизоны.
Рост крупного землевладения и рабовладения. Обострение социальных противоречий
Ослабление внешнеполитической и военной мощи Ханьской империи в I в. до н. э. являлось результатом обострения внутренних социально-экономических противоречий.
Это обострение было вызвано быстрым ростом крупного землевладения и рабовладения. Наиболее дальновидные сановники с тревогой сообщали императору о том, что высшая знать, крупные чиновники, а также «сильные и богатые люди из народа» имеют «множество рабов и без предела поля...» Борьба против концентрации частной земельной собственности проходит через всю внутреннюю историю Китая во времена империи Старшей династии Хань, но к концу I в. до н. э. она достигает исключительной остроты. «Жестокость сильных и богатых людей, — отмечает один из ханьских источников, — ещё больше, чем при проклятой Цинь. Сейчас богатые захватывают земли. (Эти захваты) иной раз достигают нескольких сотен и тысяч цин...». Рост крупной земельной собственности сопровождался вытеснением среднего и мелкого землевладения, разорением и обезземеливанием общинников.
Источники, относящиеся к этому времени, постоянно отмечают, с одной стороны, крайний рост богатства и роскоши, а с другой — всё возрастающую бедность мелких производителей, особенно земледельцев, которые «постоянно находятся в долгах». Яркое описание этого контраста мы находим в уже упоминавшемся трактате ханьского времени «Янь те лунь», где сообщается, что, в то время как богатые люди имеют особняки, подобные дворцам, и живут в роскоши, одевая даже слуг в изысканные шелка, а их лошади и собаки едят хлеб и мясо, бедняки ютятся в хижинах, одеваются в лохмотья и питаются самой грубой и скудной пищей. По свидетельству «Янь те лунь», многие земледельцы не могли приобрести даже самые необходимые железные орудия, особенно после того, как государство ввело монополию на производство железных изделий и цены на железо крайне выросли. Не имея возможности приобрести волов для пахоты, земледельцы вынуждены были сами впрягаться в плуг, чтобы обрабатывать свои поля.
Массовое разорение земледельцев, расширение долговой кабалы и распространение кабальной аренды привели к резкому обострению классовых противоречий. Это вызвалосерьёзную тревогу среди правящих кругов, тем более что разорение земледельцев и концентрация земли в руках крупных собственников приводили к катастрофическому уменьшению количества мелких производителей — основных налогоплательщиков государства.
Ещё до того, как вспыхнули волнения в конце правления У-ди, государственные сановники обращали внимание на сильное недовольство народа. Этот страх перед доведённым до крайности озлобленным народом, который «убегает в леса и горы, чтобы стать разбойниками», ясно звучит в докладе Дун Чжун-шу. Показательно, что, советуя облегчить положение простого народа, Дун Чжун-шу предлагал также «отменить право на убийство рабов».
Если в конце III в. до н. э. существовало ограничение права на убийство рабов и рабовладельцы должны были получить для этого специальное разрешение властей, то источники, относящиеся к Старшей династии Хань, свидетельствуют об очень жестоком обращении с рабами. Как частных, так и государственных рабов заковывали в кандалы, клеймили, и, как показывает доклад Дун Чжун-шу, ханьские законы ничем не ограничивали произвола хозяина, который целиком распоряжался жизнью своих рабов. Однако к концу I в. до н. э. положение несколько изменилось: государство пыталось вмешиваться во взаимоотношения между рабами и рабовладельцами, по крайней мере в тех случаях, когда дело шло о вопиющих фактах умерщвления рабов.
С середины I в. до н. э. с резким протестом против чрезмерного увеличения числа государственных рабов и безудержной роскоши императорского двора выступил сановник Гун Юй. Он писал, что государство содержит железоделательные и медеплавильные мастерские, в которых работает множество рабов из осуждённых, что, кроме того, оно владеет крупными ткацкими мастерскими в Шаньдуне, мастерскими по обработке золота и серебра в Сычуани, что, наконец, оно содержит более сотни тысяч рабов, исполняющих домашние службы в императорских дворцах. Отмечая, что двор и аристократические семьи утопают в роскоши, Гун Юй противопоставлял расточительности придворной аристократии тяжёлую жизнь народа, голодающего от недостатка земли и из-за непосильных налогов.
Гун Юй требовал уничтожить все государственные монополии, уменьшить налоги. Показательно, что Гун Юй настаивал на отмене денег, считая денежные платежи наиболее обременительными для земледельцев. Утверждая, что из-за развития торговли и денежного обращения менее половины населения в состоянии обрабатывать землю, он предлагал запретить торговлю и взимать налоги только натуральными платежами. Подобно многим конфуцианцам того времени, идеализировавшим далёкое прошлое, Гун Юй призывал вернуться к «золотому веку» древности.
С начала I в. до н. э. представители господствующего класса находились в постоянном страхе перед восстаниями. Об этом, в частности, свидетельствует трактат «Янь те лунь», где приводится высказывание одного из видных государственных сановников, который, настаивая на необходимости сохранения государственной монополии на железо, обращал внимание на то, что «оружие... нельзя оставлять в руках народа».
В условиях обострения классовых противоречий и угрозы восстаний правящие круги вынуждены были пойти на частичные уступки народным массам. При императоре Лю Ши (Юань-ди, 48—33) был отменён закон о взимании подушного налога с детей с трёхлетнего возраста, и подушным налогом стали облагаться дети с семи лет. Были облегчены и другие налоги. В неурожайные годы правительство освобождало земледельцев от земельного налога. Были уничтожены государственные ткацкие мастерские в Шаньдуне. Правительство сделало попытку сократить рост государственного рабовладения: императорским указом было запрещено обращать в рабство родственников осуждённого. Однако, несмотря на эти меры, обстановка в стране становилась всё более напряжённой.
Восстания свободной бедноты и рабов в конце I в. до н. э.
В конце I в. до н. э. в ряде областей империи вспыхнули разрозненные восстания свободной бедноты и рабов. Восставшие открывали тюрьмы, освобождали государственных рабов из осуждённых, расправлялись с чиновниками. В 22 г. до н. э. в Инчуани (Хэнань) восстали ту на государственных железных рудниках. Восстание в том же году было жестоко подавлено, но по всему чувствовалось, что положение становится чрезвычайно серьёзным. «Толпы разорившихся земледельцев, — сообщал императорский указ 17 г. до н. э., — угрожают (всеобщему) спокойствию». Правительство предпринимало срочные меры, пытаясь предотвратить надвигавшиеся восстания. Императорские указы предписывали чиновникам «соблюдать осторожность» в своих действиях, оказывать народу всяческое снисхождение и «воздерживаться от жестокостей и насилий». Однако эти предписания не могли приостановить нараставших волнений.
В начале 17 г. до н. э. поднялось большое восстание в Гуанхани (Сычуань). «История Старшей династии Хань» так описывает начало этого восстания: «...в Гуанхани (люди), закованные в железные ошейники, устроили заговор, напали на тюрьму и освободили заключённых. (Они) захватили оружие из арсеналов и стали грабить и захватывать чиновников и народ». Движение быстро разрасталось, и уже вскоре число повстанцев увеличилось до 10 тыс. человек. Оно было подавлено только через десять месяцев.
Особенно большую тревогу у правительства вызывали области, расположенные к востоку от столицы, и, в частности, область Цин (в Шаньдуне), где, как отмечалось в императорском указе 17 г. до н. э., собралось «огромное множество бродяг и бездомных» и положение было «наиболее серьёзным». В 13 г. до н. э. здесь начались очень большие волнения. Самым значительным было восстание ту на государственных железных рудниках в Шанъяне. Восставшие перебили надсмотрщиков и захватили оружие. К ним присоединились мелкие ремесленники и разорившиеся