Заветная дырка в заборе уже близко. Сейчас мы минуем проход между двух желтых бетонных плит с колючей проволокой наверху, а там всего 100 метров до нашего убогого жилища. Его жилым домом-то назвать нельзя. Даже по документам это хозпостройка понтонного полка. Но предприимчивые люди сделали косметический ремонт лет 20 назад и отдали бывшие казармы под служебное жилье для офицерских семей.
Руки уже отваливаются от тяжести пакетов, которые я тащу домой с местного рынка. Алина еле успевает за мной, но не ропщет, потому что мама устала и очень злая. Она уже хорошо научилась считывать мое настроение. Всегда меня поражала эта черта: как точно дети считывают эмоции родителей даже если те молчат.
Без машины в этом захолустье как без рук.
- Ну чего ты там плетешься? Давай скорее, мне тяжело.
Дрожащими от напряжения руками я открываю железную дверь, вторая дверь открылась сама собой, я кидаю пакеты на пол и разуваюсь. Дочка заходит следом. Пакет молока, который она несла всю дорогу выскальзывает у нее из рук и падает на пол в прихожей. Она же кухня. Это ж военное жилье).
Пакет лопается, молоко быстро растекается и впитывается в ворс недавно выстиранной дорожки. С еще большей скоростью во мне поднимается волна негодования, которая стремительно выплескивается наружу гневным криком.
- У тебя что руки не держат? Неужели так трудно сначала положить пакет на стол, а потом снимать обувь? Куда ты торопишься? Я с таким трудом выстирала и высушила эту дорожку. Совсем мамин труд не уважаешь. Бери тряпку и вытирай все. Чего смотришь? Бери тряпку и вперед.
Пятилетний ребенок на трясущихся ногах бежит в ванную, хватает тряпку и начинает собирать молоко с дорожки.
- Что трудно? А маме думаешь не трудно стирать одной в ванной, потом тащить её на улицу, мокрую и тяжелую закидывать на забор? Куда я ее сейчас дену? Еще ужин готовить надо. И молока теперь нет. Из чего я тебе завтрак буду готовить? А папа что пить будет после работы?
Вроде как я разговариваю с ребенком, но по факту сама себя накручиваю и завожусь еще сильнее от этого.
У дочки навернулись слезы, но она изо всех сил старалась их сдержать, опасаясь моей реакции. Ей не хотелось давать маме новый повод для крика.
- Я могу в садике поесть, - еле слышным голосом пролепетала она.
И тут меня словно разрядом тока ударило. Она ведь ребенок совсем. Она шла настолько быстро, насколько могла, чтобы я как можно скорее дотащила эти чертовы пакеты до дома. Как меня достала эта жизнь в военном городке, от которого ближайший магазин в 2 км ходьбы по бездорожью, где отлично ездит только гусеничная техника и тралы. Бесит, что мужа вечно нет рядом, когда так нужна его физическая помощь. Да его вообще никогда нет рядом. Как опостылело смотреть на деревянные рамы окон, которые закрыть невозможно, а зимой даже комнату проветривать не надо, всё и так продувает круглосуточно. Раздражают эти трещины в стенах, через которые виден свет в соседней квартире. И плесень в ванной, от которой никак не избавиться, потому что она пронизывает все стены этого здания. Это особый штык-нож в мои принципы здорового образа жизни. От одного только вида этих развалин не может быть хорошо на душе априори.
Всю свою усталость, бессилие, недовольство я выплеснула на ни в чем неповинного ребенка. Да что я за мать то такая? Мало того, что условий человеческих ей обеспечить не могу, я еще и негатив свой на неё изливаю. Что за характер у меня такой несдержанный? Почему я не могу контролировать свои эмоции? Если завелась, то тушите свет, как говорится, готова разнести все вокруг.
Я смотрю в полные слез глаза дочурки и говорю:
- Алиночка, прости меня, пожалуйста. Я больше так не буду. Прости ради Бога. Давай я сама все вытру. Мы сейчас с тобой ее замочим в ванной, а завтра я приду с работы и постираю. Ты ведь поможешь мне? Не плачь, моя ягодка. Все хорошо.
Обнимаю ее и сама плачу.
Неужели какой-то пакет молока способен превратить любящую мать в орущую мегеру? Да черт с ней с этой дорожкой. Выбросить ее только.
Весь остаток вечера я крутила в голове эту ситуацию. Думала, ну почему я так реагирую. Почему нельзя без крика?
Но главный вопрос, который не давал покоя: как так получилось, что меня настолько сильно бесит моя жизнь?
Почему я не хочу ходить на свою работу?
Почему я живу у черта на рогах?
Почему у моего мужа такая служба, что он семью совсем не видит?
Почему я не могу управлять собой и своими эмоциями?
Почему мое состояние так сильно зависит от внешних обстоятельств?
Почему жизнь так ко мне не справедлива? Почему все так сложно?
И еще миллион ПОЧЕМУ!
Все эти «почему» делали мою жизнь такой невыносимой.
Узнали состояние?
Да, верно. Это психология жертвы!
Подробнее о ней в следующем посте.
P.S. С момента этой ситуации прошло уже 8 лет, а я до сих пор помню ее всю до мелочей, такое сильное переживание эмоций я тогда испытала.