Мыслитель французского Просвещения Жан Жак Руссо (1712–1778) пошел дальше
Гоббса и Локка. Гоббс был сыном священника, Локк сыном адвоката. Оба они имели покровителями аристократов, участвовавших в управлении страной. Руссо же родился в семье часовщика и за жизнь успел побывать лакеем, гувернером, учителем музыки, писцом, секретарем
посольства. Он имел взгляды мелкого буржуа и был ближе всего к народу.
В своих работах «Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между
людьми» (1755), «Об общественном договоре, или Принципы политического права» (1762)
Руссо спорил с Гоббсом и Локком: «Они говорили о диком человеке, а изображали человека
в гражданском состоянии». Сам он считал, что в естественном состоянии люди не имели ни
права, ни морали, ни собственности, ни даже речи и вообще мало отличались от зверей. Равенства у них тоже не было – люди от природы различаются физическими и умственными способностями. Общество формировалось, прибавляя к естественному неравенству политическое, и
двигалось в своем развитии от относительной свободы к деспотии.
Причиной политического неравенства Руссо считал появление частной собственности.
«Первый, кто, огородив участок земли, придумал заявить: „Это мое!“ и нашел людей достаточно простодушных, чтобы тому поверить, был подлинным основателем гражданского общества. От скольких преступлений, войн, убийств, несчастий и ужасов уберег бы род человеческий тот, кто, выдернув колья или засыпав ров, крикнул бы себе подобным: „Остерегитесь
слушать этого обманщика; вы погибли, если забудете, что плоды земли – для всех, а сама она
– ничья!“» – так писал он в трактате «Рассуждение о происхождении неравенства».
Руссо считал, что обществу нужен «подлинный общественный договор», при котором
каждый член общества, отказываясь от прав, основанных на собственной силе, приобретает
права и свободы, основанные на общей силе всех граждан. Таким образом его права и свободы
получают юридическое основание. Результат договора – добровольное объединение равных и
свободных субъектов в республику, некое общее тело, в то, что позже назвали «коллективная
личность». Каждый здесь подчинен сообществу, но не подчинен ни одному из его отдельных
членов, и, следовательно, свободен.
Суверенитет принадлежит народу и проявляется в осуществлении народом законодательной власти. «Всякий закон, если народ не утвердил его непосредственно сам, недействителен;
это вообще не закон», – утверждал Руссо. Народ вправе изменить любой прежде принятый
закон, в том числе и первоначальный договор.
Указывая, что народный суверенитет не может ни отчуждаться, ни делиться, Руссо отрицал доктрину разделения властей, а также представительную форму правления, при которой
народ перепоручает законодательные функции доверенным лицам.