Настолько сильное впечатление на меня произвела в свое время сцена в фильме "Морской характер", что помню ее до сих пор.
В кадре два великих актера - Николай Крючков и Петр Глебов.
- Вы посмотрите на меня, Помпей Ефимович. Я тоже ведь старый матрос. А хоть одно солёное слово вы от меня слышали?
- Разрешите, товарищ полковник, как матрос матросу сказать?
- Слушаю.
- Вы какого года призыву?
- Девятьсот двенадцатого.
- А я девятьсот четвертого. Так что вы передо мной, вроде, извините, салажонок.
- Ну и что же, Помпей Ефимович?
- Авторитету у молодежи не держите, Яков Иванович. Старый матрос, а разговором аптекарь.
- Эпоха не та.
- Эпоха... Скажи лучше - школа не та. Разве у вас на "Рюрике" так матросов обучали? Вот у нас на "Олеге"...
- Что на "Олеге"? У нас на "Рюрике" хлеще вашего разговор был. Я в гражданскую как было заведусь - восемь минут и ни одного повтора.
- Заливаете, Яков Иванович. Восемь минут. У нас на "Олеге" на что боцман был. И тот на шестой минуте повторяться начинал.
- Не веришь?
- Восемь минут. Разве мыслимо?
- А на спор? Не вытяну - разговаривай в полный голос до полной Победы. А вытяну - чтоб ни одного присловья в полку от тебя никто не слышал.
- Часы есть?
- На. Включай по первому залпу.
- Только гляди, Яков Иванович. Без повтору.
Отмашка!
За кадром зазвучала мощная артиллерийская канонада. И весь запас "загробных рыданий" ( лексикон Помпея Ефимовича, из-за которого ему не решались доверить пополнение) полковника был искусно для зрителя подавлен.
Но не для Помпея Ефимовича.
Мы волею создателей фильма смогли услышать лишь выражения, прозвучавшие в последние секунды:
- В анархию производства, синдикаты, картели, в метацентрическую высоту, бракоразводные электроды. Стоп!
- Плотно. Плотно, Яков Иванович. Приятно слушать.
После долгой паузы обескураженный матрос "Олега" позволил себе спросить полковника.
- Вопрос разрешите? Как это вы в себе слова такие удерживаете? Неужто не тянет прорваться? Это ж такое богатство, Боже мой!
- А есть еще такое слово - дисциплина.
Фильм об обороне Одессы был снят в 1970 году по рассказам Леонида Соболева. С авторским оригиналом обошлись тогда достаточно вольно. Нельзя сказать, что лента прошла с большим успехом. Лучше всего о ней одной строкой написала наша современница, посмотревшая кино два месяца назад.
Пафос зашкаливает. Но главное проступает и через пафос.
Авторы сценария, в число которых был включен и писатель Соболев, взяли из его рассказов колоритные словечки и диалоги, перенеся их совершенно из другого места и времени в воюющую Одессу.
Вот знакомство полковника с Помпеем Ефимовичем в боевой обстановке:
- По началу осады Одессы просил обратить меня в первобытное состояние - то есть на действительную флотскую службу. Отказали.
- Так ведь возраст у вас, Помпей Ефимович.
- Матроса не на один год делают.
Взяли на службу старого моряка.
- Ну, держись, фашисты. Теперь услышите загробные рыдания и роз благоухания.
Может, фильм не поразит современника как какой-нибудь "Т-34". Но лично я с удовольствием пересмотрела отдельные сцены и просто купалась в словесных соболевских кружевах.
Кстати, не услышав, почему у матроса столь экзотическое имя, припала к первоисточнику. Грешным делом предположила, что имело знание его родителями древнеримской истории. Но я ошиблась! И вы даже представить себе не можете, каким образом Ефимович его обрел.
Итак, "Рассказы капитана 2-го ранга В.Л.Кирдяги, слышанные от него во время "Великого сиденья". История имени Ефимовича:
"... настоящее его имя было Помпий, но в семнадцатом году, пользуясь гражданскими правами, он это имя во всех документах переделал на Помпея и даже соответственно перенес день своего ангела с седьмого июля на двадцать третье декабря. Пояснил он это тем, что имя Помпий очень смахивает на пожарную помпу, чем при царском режиме ему порядком надоедали корабельные шутники, а Помпей много благозвучнее и даже имеет флотский оттенок, потому что, как услышал он это на лекции в гельсингфорсском матросском клубе, некий римский воевода Помпей одержал морскую победу, и следственно, тоже был военным моряком".
У Соболева разборки по поводу помпеевского мата происходят на учебном судне в 1922 году. Жалуются там на него комсомольцы своему руководству. И здесь у писателя с синонимическим рядом тоже полный порядок:
- Он, товарищ комиссар, не плести маты нас учит, а загибать их. Вы послушайте, как наши комсомольцы в быту стали говорить: через два слова в третье — загиб. Думают, это настоящий флотский шик и есть, а как их разубедишь, когда живой пример перед глазами?
Комиссар проводит среди Помпея воспитательную работу. Но тот и тут не сдается. Говорит, что с его подбором слов обучение матросов идет куда активнее, доступнее и веселее:
- Я каждому предмету название переиначу позабавнее или рифму подберу, вот оно легче и запоминается.
Комиссар сопротивляется. Но вяло, в отличие от полковника Архипова в "Морском характере":
— Вот вы и напереиначили так, что теперь в кубрик не войдешь: сплошные рифмы висят — и речи человеческой не слышно.
А Помпей решителен и нахрапист.
- На корабле дамского общества, слава Богу, нет, самый морской разговор получается, и беды я в том не вижу.
Дальше, если захотите почитать, без труда эти рассказы найдете. И они, и кино выложены в виртуальное пространство, далеко бежать не придется.
Хотела я поговорить про то, как можно и с матом интеллигентно, без грязи в художественном произведении обращаться. И никого при этом не оскорбить, только дать лишний раз повеселиться.
Но мне кажется, уже всё сказано - в приведенных мною примерах.
P. S. Повторение - мать учения. Комментаторов с репликами "ничё не понял", "о чем пост", "автор какой-то сумбур выдал" настоятельно прошу перейти на другие, более доступные их пониманию каналы. Я не буду опускаться сама и опускать своих читателей на их уровень. За количеством подписчиков не гонюсь. Лучше меньше да лучше.