Продолжение цикла рассказов "Рождение Рыцаря", "Рождение Волхва", "Похитители душ", "Встреча", "Стрела Аримана" и др.
«И прилетел сначала черный ворон, о крыле черном, огромадном, разинул клюв острый, железный, поманил за собой, открыл калитку в небесах, а за ней луг зеленый - презеленый, а по нему речка синяя – пресиняя, да только в той речке рыба не водится, и перейти её смертному не дозволено. На берегу речки той лежит лодочка, да дно её решетчато, вёслица нет рядышком. Как перебраться на тот бережок красной девице? Нет счастья на этом свете ей горемычной. И взмолилась тогда девица Красну Солнышку: Свет мой Красно Солнышко, кланяюсь тебе до самой земли-матушки, радуется тебе каждая тварь живущая, каждый колос тянется к тебе, каждое деревце поклон бьет. Подскажи мне горемычной, как перебраться на тот берег, к матушке, помоги мне, непутевой. Звон благовест по земле пошел, задули ветры с четырех сторон, расцвела в синем небе семицветная радуга, почуяла девица, как выросли крылья за спиной, посмотрела на ноги, а вместо черевичек красненьких ноги птичьи с кинжалами-когтями, а на лице железный клюв вырос. Хотела крикнуть от страха девица, да вместо этого грай вороний радостный вышел. Взмахнула она сильными крылами и взлетела ввысь прямо к солнышку».
Варя открыла глаза, она заснула и во сне летала, и радостно рассмеялась.
- Ой, бабушка, опять я летала. Только теперь с вороном, да сама была вороном, кхм, нет, наверное все-таки вороной была. Каркала во всё воронье горло. Что со мной творится, как к вам приду, всегда под ваши сказки засыпаю.
- Хорошо после работы поспать, внученька. Нельзя домой приходить и в постель ложиться утомленной. Такой и проснешься. Отходить ко сну надо радостной и бодрой. Тогда и пробуждение на следующее утро будет легким и радостным. Вставай, чайку попьем. Не надоела тебе бабушка со своими сказками?
- Да нет, что вы. Мне очень интересно. Я и, вправду, словно птица. Мне кажется, что чуть-чуть и я смогу превращаться в птицу сама. И каждый раз этот ворон приходит: поначалу я жутко пугаюсь, а потом хохочу до упада, когда у самой крылья отрастают. Только мой хохот больше на карканье похож, - девушка беззаботно рассмеялась.
Она быстро вскочила с дивана, аккуратно сложила плед, в который её заботливо укутала бабушка, и села за стол.
Эти двое нашли друг друга. Варя своих бабушек не помнит. Они умерли, когда она была еще маленькой. Обе прожили жизнь трудную, полную лишений и тяжелого физического труда. Поэтому в этой старушке, встреченной в банке, она открывала неизведанный ею мир взаимоотношений бабушек и внуков, наполненный сказками, плюшками и добрыми глазами в лучиках морщин.
А у бабушки не было детей, и она в Варе души не чаяла, иногда забываясь и придумывая себе, что она действительно её внучка.
Варя приходила к ней раз в неделю по воскресеньям. Бабушка загодя начинала готовить ватрушки, топила печь, чтобы дома пахло теплом и уютом, и, взяв в руки пряжу, начинала вязать носки, приговаривая: пряжа прядется, дорожка вьется, по дорожке той красна девушка идет, а дорожка та ко мне в калитку ведет.
И полчаса не проходило, как Варя уже стучалась к ней в дверь.
Напившись чаю с ватрушками, Варя садилась на свой любимый диван, укрывалась теплым пледом, а бабушка усаживалась напротив неё в старенькое кресло-качалку, брала в руки пряжу и начинала свою сказку.
Интересные то были сказки. Варя пыталась поначалу их слушать, да только всегда под них засыпала. Всё дело было, наверное, в тихом убаюкивающем голосе бабушки, а, может быть, в уютной атмосфере маленького деревянного дома на окраине города или накопившейся за неделю усталости.
Было в этих сказках такое, что влекло их слушать: они приоткрывали какую-то завесу или, если быть точнее, словно срывали пелену с глаз, по-другому учили видеть мир вокруг себя, по-другому чувствовать своё тело.
Возвращаясь от бабушки домой, Варя ощущала себя способной читать письмена, что птицы чертили своими крылами в небе. Она стала подкармливать птиц, разговаривала с галками и воронами, улавливая в их каркании веселое приветствие.
- Вы разве не знаете, что птицы разговаривают с нами своими танцами в небе? Они нам так много хотят рассказать, поделиться своей радостью жизни, – как-то раз, не подумав, сказала Варя на работе, а после уловила непонимание во взглядах коллег.
Она несколько раз просыпалась ночью в своей кровати с четким ощущением, что она только что была птицей. На утро она обычно смеялась над своими переживаниями: хаха, начиталась Кастанеды. Пока однажды вечером, умываясь перед сном в своей маленькой ванной, где одному человеку и развернуться-то было негде, она, глядя на себя в зеркале, вдруг увидела, как у неё начинает отрастать клюв. Она посмотрела вниз, а вместо ног увидела огромные птичьи лапы. Первой её реакцией был испуг.
- Я схожу с ума, - пришло ей в голову, - так, Варя, спокойно. Она частенько, приходя домой, разговаривала сама с собой. А что в этом такого, с кем-то же надо разговаривать.
- Мир совсем не таков, как нам кажется. Может, мы на самом деле птицы, уснувшие и во сне увидевшие себя людьми, - перефразировала Варя свое любимое изречение Чжуан-цзи.
Неловко цокая когтистыми лапами, она вышла в комнату и встала в позу силы, пытаясь вернуть переживание, что она человек. Она недавно про это вычитала у Кастанеды. Из поз силы почему-то первое, что пришло в голову, - это Вирабхадрасана, поза воина из йоги. Варя стояла в этой позе минут пятнадцать: сознание то прояснялось, то опять подкатывало тошнотворное ощущение отрастающих перьев.
Наконец где-то через четверть часа отпустило. Варя решила выпить чаю, заварила себе японский чай сенчу, с него она спала хорошо, и через полчаса незаметно для себя уснула. На утро, вспоминая произошедшее, она посмеялась над собой: приснится же такое. Но к своему изумлению, выйдя в комнату, она увидела на стареньком, видавшем виды паркете следы больших когтистых лап.
- Попадет от хозяйки квартиры, если заметит, - досадливо подумала она, и тут же её передернуло, - блин, так это всё же был не сон. Пора завязывать с Кастанедой. Варя не связывала эти переживания с бабушкой. Ей и в голову не приходило, что это воздействие сказок.
Осень сменила зиму, наступила весна, с каждой встречей бабушка становилась всё слабее и слабее. Жизнь как будто оставляла её. Она становилась прозрачнее, стала худенькой, волосы совсем поредели, побелели, ноги ослабли. Варя купила ей тросточку, чтобы она могла ходить в небольшой магазинчик за продуктами, что открылся напротив через дорогу. Сказки становились все длиннее и затейливее.
Это произошло в первое воскресенье апреля. Ничего не предвещало подобного поворота событий. Варя отложила Кастанеду, решила сделать перерыв в чтении подобной литературы, пару недель спала спокойно и видела радостные цветные сны. На работе пришел новый начальник, затеял перемены, работы прибавилось вдвое против прежнего, приходилось засиживаться допоздна. Варя не жаловалась, хотя и очень уставала. В воскресенье она как обычно зашла в магазин, чтобы купить бабушке гостинцев: чаю байхового, как она любила: всё просила найти «трех слонов», молока да конфет: тоже не простых, а мятных подушечек, да чтобы мягкие были. И чаю они напились как всегда со смородиновым листом, у бабушки росли два своих куста и Варя, закрыв глаза, начала слушать очередную сказку:
«Заклекотал Царь-ворон, захлопал крыльями, остановилась река времени, закрутилась в спираль, сжалась пружиной и потекла вспять. Черный смерч поднялся, сметая всё живое и неживое на своем пути, оставляя после себя поле бескрайное, готовое к плугу пахаря небесного, что распашет полюшко до самого горизонта, да сеятеля огненного, что бросит в землю семена чистые, не коверканные, и взойдут всходы запрошенного, желанного. И новый мир откроется взору чистому, душе детской, наивной, неиспорченной. И отрастут крылья могучие, не знающие устали, засверкают густой синевой с переливами перья гладкие да ровныя, могучие лапы возьмутся за землю крепко, ухватисто, вырвется карк из клюва вороньего, увидишь отца и мать на небе, идущих рука об руку в полном согласии и себя на золотом троне. Каркнешь и станет мир подобен первому дню младенца, рисуй мир заново, твори его благодатным, наполни от края до края красой ненаглядной и обретешь тогда счастье на веки вечные».
Вера приоткрыла глаза. Что-то мешало ей смотреть прямо. Она даже не сразу поняла, что. Это был огромный клюв на том месте, где должен был находиться нос. Приходилось косить глаза, чтобы смотреть прямо перед собой. Она была птицей. Ростом под потолок, едва помещаясь в маленькой комнате бабушкиного дома.
- Ну вот и всё. Закончились мои сказочки. Прими мой дар, отныне он твой. Пользуйся с благодарностью, - услышала Варя, стараясь повернуть голову, чтобы разглядеть говорящего. Голос раздавался из угла комнаты, где на остывшей печке сидела старая, облезлая, маленькая, размером с обычную птицу, ворона.
Через некоторое время морок стал рассеиваться, пока Варя и бабушка вновь не обрели своё обличье. Бабушка совсем ослабела. Едва слышным голосом она попросила:
- Завари мне, внученька, чайку черного покрепче, с сахарком. И поищи шоколадку, где-то там была, - она с трудом приподняла руку, указывая на шкаф.
Варя заварила чай, как просила бабушка, дала ей шоколад и осторожно, боясь обидеть невзначай, спросила:
- Бабушка, мне взаправду привиделось, что мы превратились в ворон? Или мне это одной показалось? Надо сходить к врачу, провериться.
- Не бойся ничего, внученька, - голос бабушки чуть окреп после чая, - ты мой дар восприняла. А я его получила от деда, помнишь, сказку тебе сказывала, как одна девочка грибы собирала, да странника нашла?
- Ой, что же теперь со мной будет?
- Это сила, деточка. Она тебя от беды всегда спасти может. Дед сказывал, что птица-ворон может творить большие дела, менять реальность. Ты только, прежде чем превращаться, должна заранее всё тщательно обдумать. Какой мир ты вокруг себя захочешь, тот и сбудется. Только надо каркнуть в присутствии нескольких людей. После того, как река времени потечет вспять, ты по лучу света попадешь в новый мир. В нем будет так же, как здесь, но все по-другому. И время другое, и люди, и ты можешь носить другое имя. Ты будешь помнить себя. Но, если какая угроза будет тебе, или разгневаешься сильно, не сумев совладать с собой, тогда ворон перенесет тебя в место, которое тебе будет не ведомо и ты не будешь помнить об этом и дар забудешь, если только кто тебе его потом не раскроет. Дед говорил, что когда будешь делать карк, он называл это кличем, опасайся тех, кто стоит около, не меняясь, как соляной столб. Он прицепится, как пиявка, и с тобой проскочит в новый мир. Его надо сбросить с себя, как блоху. Лучше прервать карк и скрыться. Все, кто будут рядом, будут какое-то время в мороке, у тебя будет где-то полчаса. Беги, что есть духу в людное место и там повтори карк, и тогда перенесешься в безопасное место. Обдумай его заранее, пусть всегда наготове будет.
- Бабушка, даже поверить не могу в то, что вы мне рассказываете. Это прямо из книги. Я, наверное, всё еще сплю.
- Нет, внученька. Ты слушай, не перебивай меня. Ослабла я, помереть могу. Заветы все надо тебе успеть пересказать. Станешь стареть, делай карк и переносись в молодое тело, так можно долго жить. Если случайный карк выйдет, я давече говорила, тогда помнить не будешь до самой смерти, но перед смертью дар будет просится наружу. Надо будет тебе его кому-то передать. Когда очнешься и вспомнишь себя, то позовешь того, кому передавать будешь, внутренним зовом, там поймешь как, будто подскажет кто, мне дед подсказал, и станешь так же, как я, рассказывать сказки. Как расскажешь все, станешь свободной и тихонько отойдешь в мир иной. Помереть не бойся, смерти нет. Я со своими оттуда часто разговариваю. Давно зовут к себе. И моей смерти не бойся и не печалься. Да, я там все приготовила на такой случай. Найдешь в шкафу, там деньги и одёжа чистая. Соседка поможет, позовешь её. Схороните на нашем кладбище, я со сторожем сговорилась, обещал место оставить.
- Бабушка, да что вы такое говорите, поживете еще, - со слезой в голосе сказала Варя.
- Вот следующий раз придешь, почаевничаем, там и видно будет, только ты верь моим сказкам, - бабушка улыбнулась всеми лучиками морщин и закрыла глаза. Она очень утомилась от длинного разговора и сейчас хотела спать.
В следующее воскресенье Варя собралась к бабушке пораньше. Подходя к дому, она увидела, как с двух сторон улицы подъехали и остановились две черные машины с тонированными окнами. Из машин вышли двухметрового роста мужчины в черном и стали по очереди стучаться в деревенские дома, что-то выспрашивая. Варя зашла в дом. Печь была не топленной. Бабушка лежала в кровати, маленькая, совсем ссохшаяся. Смотрела на неё со слабой улыбкой.
Коря себя на чем свет стоит за то, что из-за новых порядков на работе она не смогла выбраться к бабушке, раньше двенадцати не удавалось добираться до квартиры, Варя, весело улыбнувшись, чмокнула бабушку в щеку и, стараясь сделать голос как можно бодрее, сказала:
- Сейчас печку натоплю, станет дома тепло. Чайку заварю, я гостинцев принесла, «трех слонов» нашла.
Она выбежала на улицу за дровами к поленнице за домом, а когда вернулась, увидела, что в доме находятся два здоровых бугая неприятной наружности. Один стоял у двери, другой с небольшим чемоданчиком в руке направился к столу.
- Вы кто такие? Что вам нужно? – дрогнувшим голосом спросила Варя, держа дрова в руках.
- Мы ищем одного человека, женщину.
- Я вам нужна?
- Нет, ты слишком молода, - растянув половину лица в улыбке, ответил верзила, положив чемоданчик на стол. Нам нужна бабка. Мы возьмем у неё анализ крови.
- Вы не имеете права. Уходите сейчас же, а то я полицию позову.
- Детка, утухни. А то я сейчас заявлю свои права.
Он открыл чемоданчик и стал вскрывать одноразовый шприц.
- Опоздали, молодые люди, - вдруг раздался чистый и внятный голос бабушки. Она присела на кровати и смотрела на верзил, улыбаясь, похожая на ангела, в белой сорочке и облачке белых пушистых волос.
- То была последняя сказочка, ушла сила, - сказала она и как кукла повалилась на постель.
- Всё, окочурилась бабка, не успели, - сказал верзила, запаковывая обратно чемоданчик.
- Бабушка, - крикнула Варя, бросившись к ней в надежде вернуть её к жизни. Слезы полились из глаз вперемешку с рыданиями.
- Что с девкой делать будем? Оставим? – донеслось до слуха Вари. Гнев помутил ей рассудок, слёзы высохли, она медленно повернулась к верзилам, чувствуя, как огненная волна ярости поднимается снизу живота вверх и вырывается из горла криком, больше похожим на клекот птицы.
- Мать вашу, - последнее, что она услышала и увидела, как потолок комнаты сливается с небом и начинает скручиваться в воронку, и река времени медленно, как жидкое стекло, начинает течь вспять. И наступила темнота.
***
Игорша не представлял, с чего начать поиски бабушки. Ни её имени, ни фамилии он не знал. Юрий Николаевич назвал только район, где находилась муниципальная контора.
- Ну что ж, начнем с него. Может, удастся отыскать очевидцев того происшествия?
Поиск конторы ничего не дал. На месте старого здания громоздился безобразный серый куб торгового центра в ярких пятнах рекламы. Игорша зашел внутрь торгового центра, бесцельно побродил по первому этажу в раздумьях. Ситуация с поиском бабушки грозила зайти в тупик.
- Нет, так дело не пойдет. Надо подключать память рода, в ней хранится всё от начала времен до сегодняшнего дня. Следует только опустошить ум и сделать правильный запрос. А ответ придет сам.
Игорша прикрыл глаза, сформулировал запрос и ушел в глубину внутреннего я. Этому научил его «совершенный», хранитель ларца с Книгой. Помнится, как он говорил:
- Игорша, внутри тебя огромное пространство пустоты. Чтобы встретиться с ней, надо поток слов в голове остановить. Как? Слова только снаружи, они обозначают то, чем ум твой соблазнился. Направишь всё свое внимание внутрь, встретишь пустоту. Она прохладная, мятная. В этой пустоте всё, в ней мир таится, побогаче да поярче, чем твои глаза видят снаружи. В этой пустоте есть все ответы на любой твой вопрос. Только задай правильно и ответ проявится.
- Молодой человек, вы чего-то спросить хотите? – вдруг раздался приятный женский голос.
Спрашивала миловидная девушка, выглянувшая из окошечка справочного бюро торгового центра.
- Здравствуйте, любезная барышня. Я попал в затруднительное положение. Я разыскиваю свою бабушку, она стояла на учете в собесе этого района. Вы не подскажете, куда его могли перевести?
- Что же вы её адрес не знаете? Можно попробовать поискать её в справочном бюро. Да, здесь на этом месте раньше был собес, его перенесли на Сиреневый бульвар. Но это было давно. Торговому центру уже пять лет.
- Примите мою искреннюю благодарность, благородная девушка. Ваша высокая осведомленность поразила меня.
Девушка с интересом разглядывала Игоршу. Никто к ней так занятно еще не обращался. На сумасшедшего не похож. Высокий, видный, в хорошем костюме. На вид лет тридцати. Интеллигентен. Скорее, начитан. Интересный.
- Может, я вам еще чем-то могу помочь? – девушка улыбнулась, и её лицо сразу преобразилось, стало приветливым и добрым. На правой щеке у неё появилась ямочка, что добавляло лицу привлекательности.
- Да, на самом деле мне бы найти кого-то, кто работал в этом собесе в то время. Может, они вспомнят бабушку. Я не знаю ни её имени, ни фамилии. Я воспитывался в детском доме. Родители погибли. Директор детского дома написала мне, что у меня была бабушка, жила где-то в этом районе. Старенькая уже была да и бедная. Пыталась меня забрать, да ей не дали. Вот хотелось бы найти.
Игорша аж вспотел весь, выдумывая легенду. Он не любил врать, но как объяснить незнакомому человеку, что он ищет бабушку, не зная её ни имени, ни фамилии.
Девушка участливо глядела на Игоршу.
- Вы знаете, моя подруга работала в этом собесе. Если подождете меня, то после работы мы можем к ней сходить, расспросить. Может, вспомнит чего? Она живет неподалеку.
Вечером, купив коробку шоколадных конфет, Игорша с Мариной, так звали его новую знакомую, пришли в гости к подруге. Та, с интересом разглядывая молодого человека, подмигнула Марине, и приветливо сказала:
- Проходите, гости дорогие. Бойфренд? – шепотом спросила она Марину.
- Нет, Оксаночка, мы к тебе по делу. Ты же работала в собесе на нашей улице? До того, как его перевели на Сиреневый?
- Да, а теперь там работаю.
- Ах, как здорово. Вот мой знакомый, Игорь, ищет бабушку. Она из нашего района, а вот имени и фамилии он не знает. Так получилось.
- Да ты что, дорогая. Как же можно так найти? У нас на учете много бабушек и дедушек. Ведь мы же собес. Может еще какая информация есть? Возраст, адрес?
До этого молчавший Игорша, кашлянул в смущении и, подбирая слова, сказал:
- Может, вспомните бабушку, которая как-то раз устроила скандал и стала грозить порчей? Она была боевитой.
- Вон какую бабушку. Да, был у нас один курьезный случай. Многие старики приходят, скандалят: старые, нервы сдают, а мы что можем поделать, связаны инструкциями по рукам и ногам. Помню, как одна кричала на Олеговну, что, мол, сейчас порчу наведет. Такого страху нагнала. Потом как-то всё напрочь забылось, словно память стерли, а вот совсем недавно, собирались на большом корпоративе, ветеранов пригласили и, слово за слово, каким-то образом этот случай всплыл. Там еще дядька психолог или гипнотизер был, он с нас порчу снимал.
- Да, это именно она. Я буду навечно вашим должником, если вы мне поможете отыскать её.
- Ой, да что вы такое говорите, - зарделась Оксана, бросив заинтересованный взгляд на Игоршу. Такие мужчины нравились женщинам: спокойные, воспитанные, учтивые.
- Завтра же и поищу. Заходите на Сиреневый к часам пяти вечера, я посмотрю в старой картотеке.
На следующий день в руках Игорши был скопированный листок учетной карточки с адресом, именем и фамилией бабушки. Петрова Ольга Владимировна. 1930 года рождения. Проживает по адресу…
Вот только адреса больше не существовало. На месте дома светилась окнами трехэтажная гостиница из тех, что сдают свои номера на час.
- Что же: не везет, так не везет, - с досадой подумал Игорша, обдумывая свои дальнейшие шаги. Он направился к входу в гостиницу и обратился к девушке, сидящей за стойкой администратора:
- Мне нужен хозяин гостиницы. Где я могу его увидеть? – сделав непроницаемое лицо, официальным голосом спросил Игорша. Ни дать, ни взять, проверяющий из какого-нибудь дозорного органа.
- Армен Григоренович скоро будет, - округлив испуганные глаза, ответила девушка. Подождите его в холле. Я ему позвоню. Как вас представить?
- Я сам ему представлюсь. Я подожду здесь.
Игорша сел на диван в холле, обратив свой взор внутрь и опустошая голову. Краем глаза он видел, как девочка, испуганно косясь в его сторону, звонила по телефону и что-то шепотом говорила в трубку. В голове воцарилась прохладная пустота.
Через полчаса дверь гостиницы отворилась и вошел представительный мужчина невысокого роста, армянской наружности, с большой лысиной и наметившимся животиком. Девушка кивком головы указала ему на Игоршу и он, изобразив на лице радушную улыбку, подошел к Игорше.
- Вечер добрый. С чем к нам пожаловали? - глаза его оценивающе пробежали по лицу Игорши, его костюму, воинской выправке, - кто-то из силовиков, и чин немалый.
- Игорь Малкин. Я к вам по личному делу.
- Ох, по личному. Тогда другой вопрос. Пройдемте в кабинет. Инночка, принеси нам кофейку.
Они прошли по коридору и вошли в кабинет с табличкой «Директор».
- Коньяк?
Игорша отрицательно покачал головой.
- Слушаю вас внимательно.
- На месте вашей гостиницы когда-то был частный дом, в нем жила моя бабушка. Вам ничего не известно о судьбе дома?
- Мне кажется, что тут вы ошибаетесь. Когда я покупал эту землю, здесь был пустырь. Хлам и никакого дома в помине. Было что-то вроде котлована, как будто здесь когда-то был карьер. Соседние дома были, они и сейчас стоят. А на этом пустыре я и построил гостиницу.
- Ну что же, тогда прошу прощения за доставленное беспокойство. Позвольте откланяться.
- Не смею задерживать, - Армен Григоренович озадаченно смотрел вослед уходящему Игорше.
- Так, и здесь пустой занос, - подумал Игорша, не зная, куда направить свои дальнейшие шаги. Запрос в родовую память им был отправлен, он шел спокойно вдоль улицы по вечерней весенней Москве, разглядывая прохожих, ловя на себе восхищенные взгляды девушек. Дорога его привела в Измайловский парк. Он решил немного побродить по парку, подошел к небольшому пруду и остановился, завороженно глядя в воду, отражавшую ранний молодой месяц в небе. Толпа гуляющих в парке поредела, отдельные прохожие торопились куда-то по своим делам. Дышалось легко, пахло весенними запахами пробуждающейся земли. Неподалеку зацокал соловей, наполняя пространство чудесной мелодией, в которой была любовь, весна, радость, отзывающиеся в сердце целой гаммой чувств, предвкушением, что вот-вот непременно случится что-то хорошее.
- Ну что, заждался меня, мой хороший? Не могла раньше, дела задержали. Вот держи, гостинец тебе, - услышал Игорша девичий голос и с интересом оглянулся посмотреть на обладательницу столь мелодичного приятного голоса.
Неподалеку от Игорши, скрытого от девушки толстым стволом старой ивы и поэтому оставшимся незамеченным, стройная девушка кормила большого черного ворона с руки и ласково разговаривала с ним, как с человеком.
- А куда Каркушу дел? А вот она. Иди сюда, я тебе вкусненького принесла.
Ворона без страха подошла к девушке и вспрыгнула к ней на плечо, и, как показалось Игорше, ласковым движением почесала клювом голову девушки.
- Кхм, кхм, - вежливо кашлянул Игорша, оставаться дальше незамеченным было некуртуазно.
- Кто тут? – спросила слегка встревоженно девушка, встречаться с незнакомцем в надвигающихся сумерках явно не входило в её планы.
- Не извольте волноваться, сударыня. Я был занят созерцанием заката и не сумел вовремя обнаружить себя, так что совершенно случайно оказался вами незамеченным. Позвольте вас уверить, что в мои планы не входило вас напугать.
Игорша вышел из-за ствола и учтиво поклонился девушке. Вороны, спокойно сидели на обоих ее плечах. Игорша протянул руку и большой ворон неожиданно для девушки перепрыгнул к нему на плечо.
- Хороший, - почесал под клювом ворона Игорша.
- Странно, что он вас не боится. Вороны признают только меня. Я понимаю их язык.
- Я тоже. Умные птицы. Как люди.
- Да что вы, гораздо умнее. Доверчивые и надежные. Однолюбы. Они с Каркушей пара. Живут вместе много лет. Скоро у них воронята народятся. Мне Каркуша сказала, - улыбнулась девушка, - ну все, летите к будущим деткам.
Вороны каркнули и враз вспорхнули вверх, махая тяжелыми крыльями.
Игорша смотрел на девушку и с каждой минутой стук его сердца становился всё громче. И дело было совсем не в её красоте. На такую красоту обращаешь внимание не сразу, надо приглядеться. А уже когда приглядишься, понимаешь, насколько хороша эта девушка, как неяркая на первый взгляд красота северной природы, а разглядишь, влюбишься и нет тебе никого милее. Худенькая, стройная, как березка, синеглазая, со светлыми волосами, уложенными в одну толстую косу до пояса. В её чертах, в её голосе, в улыбке проглядывала чистая душа, прекрасная, как первый снег, как чистый родник, как запах спелой земляники в знойный полдень на покосе.
Игорша почувствовал необычайный прилив душевных сил, ему захотелось петь, в уме сами собой стали складываться первые строки виршей, которые он обязательно посвятит ей, что отныне стала дамой его сердца.
- Так как хоть вас звать-то, таинственный незнакомец? – девушка, улыбаясь, смотрела на Игоршу.
- Матушка звала Игоршей.
- Красивое имя, древнее. А меня зовут Варей.
- Варенька. Какое прекрасное имя. Позвольте мне отныне вас считать своей дамой сердца. Мое сердце рыцаря Дона Черного Ворона отныне ваше навеки и я клянусь защищать вас от любого ворога ценою своей жизни.
Игорша стал на одно колено перед Варей и склонил в благоговении свою голову.
- Да что вы такое говорите? Забавно. Так рыцари клялись, выбирая даму сердца. Я читала в Дон Кихоте. Интересно с вами. Как в сказке. Любите сказки?
- Да, с детства. Мне матушка да и батя много рассказывали. Я их все помню. Вот такая есть про ворона, хотите послушать?
- Давайте одну и пойдем, а то уже поздно, - девушка повела плечами, к вечеру слегка похолодало. Игорша скинул пиджак, накрыл плечи девушки, и начал рассказывать сказку:
«Было то в далекие времена, когда люди землю пахали да сеяли и возносили славу отцу да матери небесным. И было кругом изобилие и хлеб родился и дожди лили в меру. Только однажды в одной семье разлад случился. Пошел отец в лес дремучий зверя промышлять. А наказа такого не было и тайно убил он мать всех зверей, медведицу Макошь. Возроптал тогда лес и закрыл пути-дороги домой неразумному. Остались одни мать да дети малые. И пошла старшая девица в темный лес просить за отца. Шла она, шла, притомилася. Села у реки, ножки натруженные гудят, головонька кружится. Сморило её тяжелым сном, и видит она во сне небо синее, облака белые по небу плывут. Стала она кликать помощи. И прилетел сначала черный ворон о крыле черном, огромадном, разинул клюв острый, железный, поманил девицу за собой, открыл калитку в небесах, а за ней луг зеленый-презеленый, а по нему речка синяя–пресиняя, да только в той речке рыба не водится, и перейти её смертному не дозволено. На берегу речки той лежит лодочка, да дно её решетчато, вёслица нет рядышком. Как перебраться на тот бережок красной девице?»
Вдруг он услышал, как девушка всхлипнула. Он взглянул ей в лицо, в свете догорающего заката увидел, что у неё по щекам текут слезы.
- Варенька, что с тобой? – спросил обескураженный Игорша.
- Бабушка, - проговорила она и закрыла лицо руками.