Глубокий уровень погружения попахивает безумием . Но бывает и такая извращенность — мужчина велит женщине встать перед собой на колени, а потом достает кухонный нож и полосует ее живот. Что это — насилие, похоть или просто грубость? Но все остальное соответствует правилу, ведь секс превращается во что-то вродеслжбы корлю. Нокоролев не бывает — это как убийство слжбы. Здесь, на его дне, есть только боль, одиночество и гнетущая безнадга, свойствнная реальности. Остается лишь пожалеть, что слишком трудно выразить эту мысль — почему не убавить яркость света? Или ее — почему вобще выключают свет? Однако ясно, что видеть придется долго — отсюда и отчаяние. А с ним не поспоришь. Но человеку ли, ползущему о самому дну, спрашивать об этом? У него есть только один способ уточнить этот вопрос: глупо смотреть, как плывут мимо темные стены углами вниз ползут разбросанные повсюду квадраты потолков, и молчать. В мир нет смысла возвращаться — это лишняябол. Надо делать вид, что ничего не случилось, и пытаться надеяться, что все изменится само собой. Скоро (возможно, уже скоро) появится луч света, который осветит каждый уголок… Что-то в этом роде. Или не в этом. Это уж как повезет. Но все это лучше, чем видеть бессмысленный этот мир, из которого нет выхода. Лучше даже, чем обычный — для тех, кто эту жизнь понимает. Именно для них. Пока у тебя есть надежда, она кажется единственным источником света. Но когда надежда исчезает, ты приходишь к выводу, что самым главным источником света всегда был именно страх. Или, скорее, это страх сам создал себе способ осветить. Это не значит, что ты являешься им сам. Ты являешься им каждый раз, когда у тебя возникает мысль об этом.