В предыдущей публикации мы говорили уже об удивительных пророчествах о судьбе государя и России, переданных через известного нумеролога графа Луиса Хамона (1866—1936), Кейро, который еще в 1896-ом предсказал не только трагедию русской революции, но и глубокие личные потери, и смерть государя в 1918-ом году. Специально для читателей Открытой Семинарии я нашел оригинал "Мемуаров" Луиса Хамона, которые никогда не публиковались на русском, да и на английском были опубликованы в 1932-ом, почти сто лет назад.
И вот что интересно - на русском языке есть эта книга воспоминаний - она есть и в печатном виде, и доступна в электронном, бесплатно. Но... Но в ней нет тех глав, которые содержатся в оригинале - в английском издании 1932 и 1953 годов. Специально для читателей Открытой Семинарии я перевел две, на мой взгляд, самые важные главы из этой книги - те самые, которые почему-то не вошли в состав книги на русском.
В этих главах Кейро рассказывает историю своих встреч с государем во время своего визита в Россию около 1907 года. Приведу самое интересное из его истории:
"Несколько лет назад в одной лондонской газете упоминалось, что «когда царь был в Англии, он часто консультировался со знаменитым провидцем Хейро, и именно от него он слышал, что война будет фатальной для него и его ближайших родственников; отсюда его знаменитые попытки миротворчества». Теперь я могу добавить еще немного, что может быть интересно моим читателям в этой связи...
Ко мне однажды во второй половине дня зашел джентльмен и, достав лист бумаги, покрытый моим собственным письмом, попросил меня объяснить, почему я говорю, что «кем бы ни был мужчина, которого представляют эти числа и дата рождения, его всю жизнь будут преследовать ужас войны и кровопролития; что он сделает все возможное, чтобы предотвратить их, но его судьба была так тесно связана с такими вещами, что его имя будет связано с некоторыми из самых далеко идущих и самых кровопролитных войн в истории, и что, в конце концов, около 1917 года, он потеряет все, что любит больше всего, из-за меча или борьбы в той или иной форме, а сам он встретит насильственную смерть».
Мой посетитель сделал подробные записи моих объяснений и в конце интервью заплатил обычную плату за мое время и ушел. Несколько недель спустя позвонила русская дама и, среди прочего, сказала мне, что недавно ко мне приходил царь, и что я глубоко расстроил его своими предсказаниями. "Но он стал еще большим миротворцем", - добавила она.
В 1904 году, когда я был в Петербурге по важному делу, я снова встретил эту даму. Она была одета в глубокий траур по своему единственному сыну, убитому в русско-японской войне, и я никогда не забуду, как, прощаясь, она сказала: "Хорошо, что никогда уже не будет другой войны, в которой Россия будет участвовать. По крайней мере, пока жив наш Император." Несколько дней спустя, когда я был в Санкт-Петербурге, меня попросили вычислить цифры для одного из самых видных российских министров, господина [Александра] Извольского, близкого друга царя. В этом прогнозе для него на следующие годы я написал:
"В 1914-1917 годах вам придется сыграть роль в связи с другой войной в России, которая будет в десять раз более важной, чем предыдущая. В этой самой ужасной войне, в которой когда-либо участвовала Россия, вы снова будете играть очень ответственную роль, но я не думаю, что вам будет суждено увидеть ее конец. Вы сами потеряете все в этой грядущей войне, и умрете в нищете в чужой стране ».
Через неделю этот министр повез меня посмотреть Летний дворец царя в Петергофе. Сначала он вез меня через окружающие его чудесные сады. На причале стояла частная яхта с паровым двигателем, готовая в любой момент, если у царя будет причина бежать из страны.
«Как ужасно опасно быть царем!», - воскликнул я. «Да, - ответил Его Превосходительство, - но это Россия. Вы, возможно, не заметили, что эта машина, на которой мы приехали, не имеет в своей конструкции ни единого куска дерева: она вся сталь и бомбоубежище».
В этот момент мы миновали знаменитый водопад с золотыми ступенями, прозрачные воды которого струились по широким ступеням из кованого золота. «Что за страна контрастов», - подумал я. Когда мы подъезжали к дворцу, мой друг министр сказал:
«Теперь я скажу вам, зачем я привез вас сюда. Сегодня вечером вы будете обедать с царем. Я не знаю, будет ли там царица, но если она будет, я хочу, чтобы вы избегали всех тем, касающихся оккультизма. Она, скорее всего, узнает вас, так как все ваши книги ей прислали из Лондона; но помните, я буду рассчитывать на то, что вы как можно скорее смените тему, если она заговорит о предсказаниях, или о своем страхе перед будущим, или о чем-нибудь в этом роде. С царем, однако, совсем другое дело; я рассказал ему о ваших мрачных предсказаниях для меня, он попросил меня привести вас, а после обеда он, вероятно, возьмет вас с собой в свой личный кабинет.
«Но, ваше превосходительство, - сказал я, - как я могу в таком виде обедать с императорской семьей? Мой синий саржевый костюм совершенно не подходит для таких случаев».
«Напротив, - засмеялся он, - все будет в порядке. Мы будем обедать в частной квартире с одним слугой, который будет нас обслуживать. Я сам в синем саржевом костюме, и меня не удивит, если Его Императорское Величество, Царь Всея Руси, тоже будет в синем саржевом костюме, поскольку по его собственной просьбе мы проведем вечер в неформальной обстановке. ”
В этот момент мотор остановился у дверей дворца, и нас встретил офицер императорской гвардии. Пройдя один длинный коридор за другим, мы попали в красивую комнату, похожую на библиотеку. Сначала я думал, что мы одни, но нет. Там, в кресле у окна, сидел Царь Всея Руси. Как обычный английский джентльмен он сидел и читал свежий номер «Таймс» из Лондона.
Я стоял неподвижно, словно прикованный к двери. Я не мог ошибиться - передо мной определенно был тот же человек, который посетил меня в моих кабинетах в Лондоне много лет назад. Он вышел вперед с протянутой рукой. Я поклонился, но он все равно взял меня за руку. Мы подошли к окну и посмотрели на сады и на красивую яхту, пришвартованную внизу. В последующем разговоре не было ничего достойного записи; Мы втроем выкурили одну за другой русские сигареты, и когда часы пробили восемь, дверь открылась и объявили обед.
В этот момент вошла царица. Она просто поклонилась министру, который был со мной, затем мне, и мы пошли обедать. Его превосходительство был прав. Это был действительно частный ужин без каких-либо церемоний. На Ее Величестве было что-то вроде полувечернего платья, но без драгоценных камней, за исключением одного великолепного бриллианта на шее. В обеде не было ничего необычного; закусок, однако, было множество, осетрина была превосходной, но все остальное было таким, как можно было бы ожидать в доме любого джентльмена.
Мне не составило труда уклоняться от вопросов об оккультизме от Ее Величества - она почти не говорила, на самом деле, казалось, она меня не замечала. Она выглядела очень расстроенной, несколько раз говорила об Алексее царю, и, как только обед был закончен, она величественно поклонилась нам и вышла из комнаты.
Когда мы допили кофе и выкурили сигареты, Его Величество сказал министру несколько слов по-русски - это был единственный раз, когда я слышал, как говорят по-русски за весь вечер, поскольку беседа велась исключительно на английском и французском, но в основном на английском языке. Когда мы выходили из столовой, Его Превосходительство прошептал: «Идите с Его Величеством, я вернусь за вами позже».
Я сделал то, что мне сказали, и вскоре оказался в комнате довольно странной формы наедине с царем. Я полагаю, эта комната была его личным кабинетом, так как она вела в очень красивую спальню, которую я мог видеть через дверь, и из нее позже вышел царь с большим кожаным чемоданом в руках.
Взяв небольшой ключ с конца своей цепочки, он открыл футляр и, к моему удивлению, положил на стол рядом со мной идентичный лист бумаги с моими собственными буквами и числами, который я записал в библиотеке короля Эдуарда. и еще раз видел в своих кабинетах в руках человека, сидящего теперь напротив меня.
Царь заметил мое удивление. Толкая через стол, за которым мы сидели, очень большую коробку сигарет - коробка была из чистого золота с украшенным драгоценностями Императорским гербом России - он сказал медленно и внушительно: «Я уже однажды показывал вам эту бумагу. Вы помните?"
Я ахнул от удивления. Да, действительно вспомнил. И я знал, что слова на бумаге были ужасными словами надвигающейся судьбы. "Вы узнаете свое письмо?" спросил он. «Да, ваше величество, - ответил я, - но могу ли я спросить, как эта бумага попала в ваше владение?» «Король Эдуард дал ее мне, и вы подтвердили его содержание, когда я посетил вас в Лондоне несколько лет назад, хотя вы, конечно, не знали, кто был ваш посетитель. Ваши письменные предсказания Извольскому еще раз подтверждают то, что дано на этом листе бумаги. Сегодня я хочу, чтобы ты рассказал мне об этом подробно.
Я дал государю честное слово, что не раскрою, что произошло между нами в тот вечер в его кабинете в Летнем дворце Петергофа. Достаточно сказать, что он знал - что он был судьбоносным монархом. По его просьбе я составил на его глазах карты двух других жизней, о которых он спрашивал; оба показали одно и то же: 1917 год был «охвачен мрачными и зловещими влияниями, указывающими на «конец»».
Я был поражен спокойствием, с которым он выслушал мои выводы; самым простым образом он сказал: «Кейро, мне доставил огромное удовольствие этот разговор с вами. Я восхищаюсь тем, как вы отстаиваете выводы, к которым пришли ». Он встал, мы вышли и присоединились к Извольскому на террасе. Под нами, на летнем море, Императорская яхта лежала, как расписная игрушка. Рядом со мной стоял Его Императорское Величество, Царь Всея Руси, Помазанник Церкви и «Маленький Отец» своего народа. Все казалось таким величественным, таким нерушимым. Но Россия уже была поражена смертельной болезнью..."
Кейро обещал, что не выдаст секретов того разговора с государем. Но некоторые цифры он все-таки привел в качестве сноски к этой главе. На 1917 год Кейро добавил следующие исторические подробности: "12 марта 1917 года, русская революция, 15 марта 1917 года, отречение царя, 16 июля 1918 года царь и императорская семья убиты."
Выводы
Здесь я хочу заметить очень важный принцип, который помогает отделять чистое от нечистого. Цифра - один из инструментов, которыми Бог работает в истории и провозглашает будущее. В Библии - масса примеров тому, как числа, даты, периоды, цифровые обозначения используются Богом для передачи определенной вести. В то же самое время в отношениях с человеком Бог на первое место ставит Слово - Сын Божий Иисус Христос даже назван этим именем. Не именем "цифра" (что, впрочем, не умаляет важности цифр), но именем Слово.
Это означает, что мы должны обращаться прежде всего к Слову Божию. Значит ли это, что государь тут согрешил? Что нумерология непременно от лукавого? Ведь государыня отказалась говорить с Кейро относительно такого рода предсказаний?
Государь знал уже из нескольких независимых источников - что его ожидает. В сферу нумерологии государь вступил не сам, не по своей инициативе, но так как его поразило удивительное сходство пророчеств от числ и пророчеств от слова - он встретился с Кейро. Вряд ли до встречи с Кейро в Питергофе государь что-то говорил об этой записочке супруге - на ее хрупких плечах и так лежали тяжелые пророчества. А после этой встречи, мне кажется, он все рассказал Александре.
Не надо уж слишком бояться цифр. Если на первом месте у нас Бог и Его Слово, то все остальное займет со временем свое место.