Прибор на руке показывал, что разгерметизация отсутствует. Каким образом скафандр не оказался повреждён, он не знал. Также он не знал, с помощью каких сил ему удалось открыть запертую дверь. Возможно, она и не была заперта, а просто "задеревенела" настолько, что не открывалась с первого раза. А может быть, роль сыграл адреналин, который известен своим свойством наделять человека необычайной силой. Мыслительный процесс не прерывался ни страхом, оставшимся за вдавленной обратно в косяк дверью, ни бешеным стуком сердца. Валентин был в безопасности, пока был кислород. Кислород! Вэл пару раз нажал на кнопку на своих часах - и экран отчётливо показал красного цвета число – "12". Двенадцать процентов кислорода оставалось в скафандре, не давая человеку в нём задохнуться.
В атмосфере до сих пор был кислород, который, гипотетически, позволил бы поддерживать жизнедеятельность фауны. Однако компанию кислороду составляла радиационная пыль, заставлявшая экспедиции на Земле полагаться на защитные скафандры. Валентин слышал о созданных специально для военных людей версиях его скафандра, помимо кислородного баллона оборудованных внутренней маской с фильтром, не дававшим радиационной пыли проникать в дыхательные пути. Он и подумать не мог о том, что был бы не против хотя бы на один сегодняшний день стать солдатом – и шагать в строю под военный марш с винтовкой наперевес. В то время военные на Гайе всё громче заявляли об угрозах из космоса, предоставляя доказательства – по мнению Валентина, грубо сфальсифицированные и абсурдные – разведки орбиты планеты со стороны странных объектов неизвестного происхождения. В Министерстве обороны планеты пугали людей тем, что человечество своим переездом привлекло внимание далёких цивилизаций, только и жаждавших, чтобы поработить людей, – и некоторые им верили: при поддержке народа Министерство обороны всё сильнее вмешивалось в дела Правительства, получало всё большее влияние, всё большее финансирование. Именно Минобороны, кстати, сподвигло станцию наблюдения за Землёй начать более плотно изучать планету, отправляя туда людей. Министерство науки поначалу считало затею бессмысленной: на поверхности не было таких важных данных, которые нельзя было бы считать с помощью зондов или дронов. Но в итоге учёные мужи были вынуждены сдаться под настойчивостью военных – и решили, что хуже от отправки экспедиций уж точно не будет.
Валентин же был пацифистом, а над разглагольствованиями официальных лиц о злых, несущих человечеству угрозу пришельцах чуть ли не в открытую смеялся, что, бывало, приносило ему неприятности. Текущую экспедицию интересной затеей он не считал, но потом всё изменилось, когда он ознакомился с её географией.
Из средства связи скафандра раздался "Бип". Нет, с ним не пытались связаться. Хотя, может, и пытались, но он находился посреди бури, блокировавшей сигнал. Валентин нажал на кнопку на устройстве – в ушах зашумели помехи.
– Предсказуемо, – сказал он, дыша уже не так тяжело. Валентин сидел на полу, вытянув ноги и опираясь спиной и головой о стену. За дверью он слышал раскаты грома, прерывавшие барабанившие по двери частицы. Периодически в дверь врезались крупные камни: звучно, резко, всё время некстати сбивая с мыслей. Вокруг царила абсолютная темнота. Вэл нажал ещё одну кнопку - и темноту озарил встроенный в шлем фонарик, расположенный на боковой части шлема. Учёный поглядел по сторонам: небольшая пристройка была абсолютно пустой, пол устилал ковёр из пыли, с появлением Вэла поднявшейся после долгого сна и гулявший по помещению ленивым туманом. Он будто встречал Валентина – единственного своего гостя за почти сотню лет, с интересом разглядывая его со всех сторон, обволакивая. Смертельно опасный ковёр из радиоактивной пыли.
– Хоть бы костюм выдержал, – подумал Валентин, разглядывая поднявшиеся с его прибытием облака пыли в ответ.
И снова: "Бип".
Экран рапортовал, что кислорода оставалось девять процентов. За сколько он успел бы добежать до капсулы в нормальных условиях? Секунд за тридцать, наверное. А сейчас? А сейчас даже выходить бесполезно – костюм учёного не рассчитан на экстремальные случаи, подобные нынешнему. Что будет, если он выйдет наружу? Повреждение скафандра неминуемо, а за ним последует воздействие радиации. Рискнуть можно, но готов ли Валентин столкнуться с последствиями этого воздействия?
Он вздохнул, дыхание успокаивалось – и он впервые обратил внимание на шум за дверью на противоположной стороне пристройки, которая вела в здание колледжа – буря гуляла внутри учебного заведения, как и снаружи.
– Сейчас пригодилось бы то умение замедлять биологические процессы, – с досадой подумал Валентин. Когда-то в детстве он читал книгу про йогов: мол, они лучше других умели управлять своим организмом. Ту книжку он так и не дочитал, потому что отвлёкся на энциклопедию под названием "Космос: От Древнего Египта - до корпорации "Стар Вояж". Понятное дело, что Валентин, в частности учитывая гордость за своего звёздного предка, с жадностью читал про космос всё, что было только возможно, а когда выпадал шанс пообщаться с побывавшими в космосе людьми, то мог часами задавать им вопросы. Действительно уделять вопросам часы часто не получалось, потому что у опрашиваемых обычно терпения было гораздо меньше, чем у маленького Вали любопытства.
Бип.
– Когда кислорода останется четыре процента, то без учёта бури можно было бы дойти до капсулы, – думал он. – Возможно, у меня будет шанс, если она ослабнет до того, как уровень упадёт ещё ниже.
В дверь наружу снова ударил тяжёлый предмет, как бы говоря, что ослабевать буря не собирается. А вот облако пыли здесь, в помещении, оседало, возвращаясь к своей привычной одинокой безмятежности. Пыль ложилась и на Валентина, словно заключая его в свои объятья, жалея его, ведь он оставался здесь навсегда.
Бип.