Мусульмане часто приводят слова Льва Толстого о том, как великий писатель якобы ставил ислам выше христианства и симпатизировал мусульманской религии. Правы ли те мусульмане, которые считают, что Толстой чуть ли не хотел принять ислам?
Лев Толстой был очень разносторонней личностью. Особую роль в его творчестве занимали работы на религиозную тему. Он интересовался восточными религиями, среди которых были буддизм, индуизм, даосизм, конфуцианство, ислам и религия бахаи. Толстого больше всего интересовала внутренняя составляющая религий, а не внешняя обрядность.
Толстой действительно лояльно относился к исламу, но нельзя сказать, что он ставил его выше христианства. Выше православной церкви, которую он терпеть не мог из-за обрядоверия - да, ставил. Но не выше христианства как такового.
Толстой говорит о своей позиции к исламу в двух письмах. Первое он написал в 1884 году, адресовав его двоюродной тетке и близкому другу Александре Андреевне Толстой. Писатель пишет:
Я часто удивляюсь раздражению, которое вызывает мое исповедание веры. Почему протестантизм, унитарьянство, магометанство не вызывают такого раздражения?...
Друзья мои, семейные даже, отворачиваются от меня. Одни - либералы и естетики считают меня сумасшедшим или слабоумным вроде Гоголя; другие - революционеры, радикалы считают меня мистиком, болтуном; правительственные люди считают меня зловредным революционером; православные считают меня диаволом. Признаюсь, что это тяжело мне, не потому, что обидно, а тяжело то, что нарушается то, что составляет главную цель и счастье моей жизни - любовное общение с людьми: оно труднее, когда всякий налетает на тебя с злобой и упреком. И потому, пожалуйста, смотрите на меня, как на доброго магометанина, тогда все будет прекрасно.
В этих двух абзацах Толстой называет ислам магометанством. Это было нормой для того времени. У Толстого были весьма романтизированные представления об исламе, он ставил его в один ряд с протестантским христианством, которое сводило к минимуму ритуальную жизнь и делала больше акцента на личной вере и отношениях с ближними.
Именно поэтому Толстой пишет "смотрите на меня, как на доброго магометанина". В письме он разоряется, что его вера никому не нравится, вызывает у многих раздражение. При этом к мусульманам и протестантам люди относятся гораздо лояльнее, хотя последние формально не отличаются от религиозной веры Толстого.
В письме 1909 года Толстой обращается к Елене Ефимовне Векиловой, жене подполковника Векилова. Сыновья Векиловой хотели принять ислам, и Толстой одобрительно отвечает ей об этом. Однако в письме писатель явно указывает, что для него христианские идеалы превыше всего:
Как ни странно это сказать, для меня, ставящего выше всего христианские идеалы и христианское учение в его истинном смысле, для меня не может быть никакого сомнения в том, что магометанство по своим внешним формам стоит несравненно выше церковного православия. Так что если человеку поставлено только два выбора: держаться церковного православия или магометанства, то для всякого разумного человека не может быть сомнения в выборе и всякий предпочтет магометанство с признанием одного догмата единого Бога и его пророка, вместо того сложного и непонятного богословия — троицы, искупления, таинств, богородицы, святых и их изображений и сложных богослужений.
Толстой утверждает, что ислам выше "церковного православия". Под церковным православием он понимал обрядоверие, практикующее в Русской церкви, и многочисленные неразумные с точки зрения Толстого догматы. У Толстого был свой взгляд на христианство, отличный от православного. Он даже перевел евангелия на свой лад.
Толстой считал, что великие религиозные учителя, такие как Моисей, Будда, Конфуций, Лао-цзы, Христос, Мухаммед, были обычными людьми. Возможно, они знали религиозную истину, однако их ученики исказили их изначальное учение и построили ненужные наслоения.
Именно поэтому у более древних религий больше суеверий, а у самых молодых, таких как ислам, их меньше всего. Из-за этого ислам находится в наиболее выгодном положении, потому что он еще не успел накопить "искажения", характерные для более древних религий:
Ему стоит только откинуть все неестественное, внешнее в своем вероучении и в основу поставить основное религиозно-нравственное учение Магомета, и оно естественно сольется с основами всех больших религий и в особенности с христианским учением, которое оно признает истиной.
Самое интересное, что в этом же письме Толстой указывает на два религиозных течения, которые стремятся "освободить ислам от заблуждений и суеверий". Это учение бабистов из Ирана и ваисовское движение из Казанской губернии. При этом учение иранского проповедника Бабы к тому времени уже было новым религиозным движением, отличным от ислама.
Вот такая вот симпатия к исламу была у великого писателя Льва Толстого.