Байбаков (Байбако) Николай Константинович (1911 – 2008), советский государственный деятель, Герой Социалистического труда(1981), родился в селении Сабунчи Бакинской губернии.
Окончил в 1932 году Азейбарджанский индустриальный институт, после окончания института работал ряд лет на бакинских нефтепромыслах. В 1940 году, в возрасте 39 лет, был назначен заместителем Лазаря Моисеевича Кагановича, Народного комиссара топливной промышленности.
В этом же году, 7 октября 1940 года, он впервые докладывал на Политбюро, о том, какое положение сложилось в стране с нефтью. Этот доклад ему поручил сделать Каганович. Доклад Сталину понравился, и он обратил на него внимание. С марта 1941 года Байбаков был назначен заместителем наркома нефтяной промышленности Седина Ивана Корнеевича. С этого года он близко познакомился с Лаврентием Берией, который как заместитель председателя Совета народных комиссаров (СНК) начал курировать Промышленные Наркоматы. С этих пор Байбаков работал в постоянном контакте с Лаврентием Павловичем, который отмечал его как работоспособного и перспективного работника.
В 1942 году, когда возникла угроза захвата фашистами Кавказской нефти, по поручению Государственного Комитета Обороны, Николай Константинович возглавил работу по недопущению захвата немецкими войсками кавказской и Бакинской нефти, по подготовке к уничтожению нефтяных промыслов. В связи с угрозой кавказским нефтепромыслам были усилены разведывательные работы и нефтедобыча месторождений, которое называли «Второе Баку». Каждая десятая тонна нефти, добытая во время Великой Отечественной войны, была получена в этом районе. 30 ноября 1944 года Байбаков стал Народным комиссаром нефтяной промышленности СССР. Как он вспоминал, это назначение прошло без какой – либо предварительной беседы. Только через три месяца после того, как он вступил в должность наркома, при личной встрече со Сталиным он отважился спросить, почему назначили наркомом именно его, без уведомления, без предупреждения. Сталин ответил: «Товарищ Байбаков, это вас не касается. Вы коммунист, а мы свои кадры знаем. Так что работайте». Сталина интересовало состояние нефтяной отрасли, Байбаков доложил. Вдруг, отвлекаясь от темы, он решил проэкзаменовать его и спросил: «Какими качествами должен обладать нарком? Байбаков рассказал все, что знал о работе наркома. Сталин внимательно его выслушал. И сказал: «Самое главное для наркома - это иметь бычьи нервы. И добавил: он должен быть оптимистом».
Но эти воспоминания Николая Константиновича на его совести. Из опубликованного Журнала посещений кабинета Сталина стало ясно, что второй раз Байбаков вошел в этот кабине не в марте, а 1 октября 1945 года. Позднее Байбаков был на совещании у Сталина еще 2 июля 1947 года и 11 июня 1949 года. Причем, разговор со Сталиным 1 октября 1945 года шел не наедине, как утверждал он, а при участии Берии и Молотова. Один на один Сталин Байбакова не принимал вообще ни разу. Не тот был у Байбакова государственный «калибр». Постоянно же курировал деятельность Байбакова Берия, он же и выдвинул его еще в 1941 году на первый пост в нефтяной промышленности. Николай Константинович, после ареста Берии, оказался среди других «прозревших», всходил на трибуну Пленума, чтобы «разоблачить» «отвратительное лицо Берии, политического авантюриста и карьериста, пролезшего к руководству». Много чего «разоблачил» Николай Константинович в 1953 году, заявляя при этом: «Хамство, надменность, издевательство над людьми, унижение достоинств человека – вот характерные черты поведения этого разложившегося человека».
Обвинял он и Берию в том, что тот, якобы из карьеристских(?) побуждений «развил особую активность в вопросах увеличения добычи нефти в Татарии и Башкирии». Байбаков обвинял Берию в том, что тот «часто писал записки товарищу Сталину о возможности подъема добычи нефти в тех или иных районах», что, по мнению Байбакова образца 1953 года, «не являлось необходимостью». Байбаков обвинил, Берию и в том, что тот ориентировал Сталина на якобы невероятную цифру годовой добычи нефти в 60 миллионов тонн к 1960 году. И, якобы, Берия вынуждал добывать нефти больше, чем этого требовало народное хозяйство страны, и «значительная доля нефти, которая будет добыта в 1955 году пойдет в «закладку». Однако в интервью, данном 27 ноября 1990 года, Байбаков уже заявлял иное, и «засветку» перед Сталиным «ошеломляющих открытий в Куйбышевской области и Башкирии приписывал как заслугу себе. Это он говорил уже тогда, когда страна к 1960 году добыла 148 млн. тонн, в 15 раз по сравнению с 1940 годом, до 45,3 млрд. кубических метров газа. Благодаря своей беспринципности, предательству того, кто выдвинул его на должность Наркома, а затем с 1948 года и Министра нефтяной промышленности СССР, ему удалось удержаться на плаву при Хрущеве, и при Брежневе, и даже при Ельцине с Путиным. Он доживал свою почти столетнюю жизнь благодаря «бычьим нервам» и «оптимизму» на хлебном посту вице-президента Международной топливной энергетической ассоциации. Но это я немного забежал вперед в жизнеописании «сталинского наркома».
В 1955 году Хрущев выдвинул Байбакова на должность председателя Госплана СССР. Но в 1957 – 1958 годах он был резко понижен Хрущевым из-за опасения в «скрытом сталинизме». Но к концу хрущевщины восстановил свое положение, а при Брежневе резко упрочил его, став в 1978 году вновь председателем Госплана СССР (до 1985 г.) В 1988 году вышел на пенсию. Героем Социалистического труда стал лишь в 1981 году, к своему 70-летию. От Сталина он такой награды почему-то не дождался, хотя много и неплохо работал. Наверное, еще тогда Берия почувствовал в нем отсутствие идейного стержня.
Ради объективности скажу, что в своем интервью, которое Байбаков дал А.Митрофанову, А. Шумскому, А.Мухину, «Начало»,1990 год, он высказал ряд позитивных оценок сталинской экономике: «Что касается экономики страны, то я привык доверять цифрам, а не эмоциям. При Сталине, в первую, вторую и часть третьей пятилетки, мы давали ежегодный прирост национального дохода в 15%, в том числе в промышленности -17%. Таких темпов роста экономики в тот период не было ни в одной стране мира. Создали мощную индустрию, сыгравшую огромную роль в разгроме фашизма. Во время войны сумели перестроить экономику. И это притом, что потеряли почти 40% мощности индустрии».
На вопрос корреспондентов, когда страна начала импортировать хлеб, при Сталине? Николай Константинович ответил: «Нет, при Сталине такого не было. Хватало внутренних ресурсов. Первые тонны зерна мы начали покупать при Хрущеве. Потом закупки зерна и продовольствия начали возрастать… Увы, почти все закупаемое зерно шло на развитие животноводства».
На вопрос: «Когда курс нашей национальной валюты был самым устойчивым, и когда началось его снижение? Байбаков ответил: «Я назову лишь некоторые цифры. В 1953 году, сразу после смерти Сталина, рубль имел обеспеченность материальными ресурсами – товарами народного потребления на 67 копеек. Потом этот показатель стал постепенно снижаться. В 1985 году наш рубль «стоил» уже 50 копеек, а в 1989 году - всего 20. Объясняю это тем, что мы выпустили из рук бразды управления экономикой… А что произошло в период перестройки?... За последние два года денежные доходы населения выросли... на 23%... На столько - же они выросли за предыдущие семь лет. Подкрепить такой рост доходов соответствующим ростом производства товаров и услуг не удалось».
И, как специалисту - нефтянику корреспонденты задали следующий вопрос: «Было бы интересно узнать по поводу продажи нефти за валюту? Байбаков ответил: «В торговле нефтью было два этапа – вспышки и снижение цен на мировом рынке. Сначала мы продавали нефть за 200 - 220 долларов за тонну, при себестоимости добычи 23-30 рублей. Имели большие доходы. Теперь цена скатилась до 80-100 долларов, хотя продавать нефть еще выгодно… Я не знаю, как бы мы жили, если бы не продавали нефть… Ведь сейчас (1990), шестая часть продовольственных товаров …поступает по импорту».
При всем уважении к «сталинскому наркому» Байбакову Николаю Константиновичу можно сделать вывод: не был он человеком стойких внутренних убеждений. Зато всегда умел «выплыть» из тех или иных карьерных предряг. Он пережил временные спады карьеры при Сталине и Хрущеве и даже при Брежневе, но в целом возвышался в служебной табели о рангах. И объяснялось это его управленческим опытом, работоспособностью, исполнительностью, которую заметил в нем Лаврентий Берия. И ему действительно нельзя отказать ни в том, ни в этом. Но вот принципиальность… С ней, у Байбакова и ему подобных высших чиновников хрущевщины и брежневщины, оказалось слабо. Не в последнюю очередь поэтому, в годы руководства Байбакова брежневским Госпланом, окончательно сложились условия для развала СССР, против которого он не протестовал. Он спокойно ушел на пенсию при Горбачеве в 1988 году, хотя впереди у бывшего «сталинского наркома» было еще 20 лет жизни. Не протестовал он и против Ельцина с Путиным. И доживал он свою жизнь бецветно и бесконфликтно с нынешним режимом. В то же время, еще живой Лазарь Каганович, глядя на вакханалию агонизирующей «перестройки», сказал: «Это – катастрофа». Вот он и был настоящим, СТАЛИНСКИМ НАРКОМОМ.