— Алло? — сказала я и поспешно добавила: — Резиденция Лоуренса.

Молчание. Слабый отзвук чьего-то дыхания.— Алло? Джулиан, это ты?Пауза. Наконец незнакомый мужской голос неуверенно спросил:— Могу я поговорить с мистером Лоуренсом?— Хм, нет. Он ненадолго отлучился. Могу я передать, кто ему звонил?— Не надо ничего передавать, — сказал звонивший и повесил трубку.Спустя полчаса я заслышала от дороги шорох гравия и вышла навстречу. Джулиан уже выгружал из машины продукты. Подойдя к нему, я подхватила несколько пакетов.— Перестань, — остановил он меня, — это моя работа.— Вместо разминки, — пошутила я. — А то я уже несколько дней не бегала.— Не в том суть, — возразил он, но я уже направилась с пакетами к дверям.Занеся в дом продукты, мы принялись их разбирать.— Ах да, пока тебя не было, кто-то звонил.Джулиан на миг замер, обернулся ко мне:— И ты ответила?— Да. Я решила, вдруг это ты. — Физически ощутив тяжесть его взгляда, я потянулась в пакет за апельсиновым соком. — Что-то не так? Мне бы не хотелось переступать какие-то рамки.Джулиан тяжело выдохнул — я поняла, он долго сдерживал дыхание.— Нет. Конечно, нет. Я хочу сказать: отвечать на звонки вовсе не значит что-либо переступать.— Никакие сбрендившие от горя бывшие подружки названивать не будут? — подколола я, полудразня, полуспрашивая.— Нет, — аж фыркнул он и стал укладывать во фруктовый отсек холодильника виноград. — Он сказал, кто звонит?— Нет. Я спросила, но он велел ничего не передавать.— Американец или британец?— Американец.— Ты назвалась ему?— Нет. Зачем?Он кашлянул.— Учитывая обстоятельства, для тебя было бы нежелательно это разглашать.— Какие обстоятельства?— Кейт, если информация о сегодняшнем инциденте выплывет наружу, тебе могут начать задавать разные вопросы. Наши имена и так уже повязаны в прессе. Если кто-то сделает соответствующие выводы и сообразит, что ты находишься в моем доме…— Тревожишься за свою репутацию? — холодно спросила я.— Нет. Я беспокоюсь за тебя. За твою безопасность.— За мою безопасность? — повторила я, опустив на стол буханку хлеба. — Что ты имеешь в виду?— Ничего. Только то, что, принимая все во внимание, нам следует помнить о благоразумии и осмотрительности.— Значит, вот почему я здесь? Тебя волновала именно моя безопасность?Он выдавил улыбку.— Да, и кое-что другое.— Что еще другое?Тут у меня в животе громко заурчало.— Голодна?— Не меняй тему.— Возьми сэндвич, — сказал он и, потянувшись к последнему пакету, кинул мне свежайший сэндвич с ветчиной и сыром, только-только из здешней закусочной. — Обсудим это позже. Остаток дня Джулиан просидел с ноутбуком и смартфоном за работой. Забавно, но я успела напрочь забыть о его деятельности. Тот Джулиан, которого я знала, был совершенно несовместим со своей публичной версией. «У мужика просто фантастическая, офигительная альфа», — помнится, несколько месяцев назад сказал мне о нем Чарли в конференц-зале «Стерлинг Бейтс». На языке Уолл-стрит это означало редкостную, сверхъестественную способность фирмы год за годом обгонять рынок. Одним словом, альфа. Джулиан был буквально пропитан недосягаемым превосходством.Я старалась не подслушивать его переговоры — занимала себя тем, что перебирала книги в гостиной, от нечего делать извлекла даже несколько нот на стоявшем в углу кабинетном рояле, — но все равно слышала командный голос, доносившийся из-за двери библиотеки, что находилась по другую сторону прихожей. Различала отрывистость, с которой он отдавал распоряжения, явную страстность его подхода к работе. А ведь Джулиану еще не было и тридцати пяти. Где он успел набраться такой уверенности, такого опыта, такой легкости командования?Наконец я вышла в садик за домом, с которого неожиданно открывался величественный вид реки, посверкивающей в лучах вечернего солнца. Там я забралась на одну из пересекающих луг старинных стен бывшей ограды, сложенных из булыжников, и, усевшись поудобнее, стала наблюдать, как светило медленно соскальзывает за холмы на другом берегу.— Стаканчик шерри? — спустя некоторое время раздался у меня из-за плеча бархатный голос Джулиана.— Шерри?— Чудесный напиток в преддверии ужина, как я нахожу. Попробуй, — подал он мне изукрашенный стаканчик.— Надо полагать, британская штучка.Потянув напитка, я почувствовала, как по языку разливается восхитительная насыщенная сладость. Я тут же вновь поднесла стакан к губам.— Я принес тебе свитер, а то уже становится свежо.Джулиан накинул мне на плечи что-то легкое и теплое.— Спасибо.От свитера пахло самим Джулианом, ароматом его мыла. Пахло чистотой, теплом и свежестью, напоминая сияние солнца на утренней траве.Он тоже вскарабкался на стену и уселся рядом со мной.— Значит, уже отыскала мое любимое местечко.— Здесь очень красиво. Давно ты этим владеешь?— Несколько лет, — пожал он плечом.— И часто сюда наведываешься?— Не так часто, как хотелось бы. Здесь я наслаждаюсь покоем.— А ты здесь не чувствуешь себя несколько одиноко?Я снова глотнула шерри, чтобы скрыть невольное беспокойство перед его ответом.Джулиан тихо усмехнулся, наклонился поцеловать меня в плечо.— Да, моя радость, временами бывает до боли одиноко. Пару раз я привозил сюда Джеффа с Карлой, хотя и был готов к тому, что здесь ей все покажется несколько убого. Один из их мальчишек подцепил в лесу клеща — так она едва не вызвала «девять-один-один».Я рассмеялась.— Вот, значит, почему это называют «болезнью Лайма»!— Мне придется тебя тщательно и полностью осматривать на предмет этих мелких паразитов, — торжественно произнес он. — Причем ежевечерне.— Ну, если так надо… Полагаю, я то же самое должна проделывать с тобой?Его легкий смех вновь прошелестел в здешней тишине. Потом его ладонь накрыла мою руку, покоившуюся на камне.— А теперь расскажи мне, что сегодня произошло. Если ты, конечно, уже в состоянии об этом спокойно говорить.Я поводила пальцами вдоль тонких, как у граненого алмаза, ребер стаканчика. Нынешнее увольнение в этот момент уже казалось мне далеким достоянием памяти.