Светлая весна вступила в свои права на Голдерских холмах.
Потемнели склоны холмов, вскрылись реки, воздух наполнился хлопаньем
крыльев, громкими криками на заре и свистом маленьких жабят в уже
оттаявших прудах.
В лесу, еще одетом по-зимнему, проглянула сквозь снег грушица и,
выпрямив свои блестящие листочки, казалось, говорила: "Вот чего я ждала,
вот когда кстати мои красные ягодки". Куропатки, белки и сурки
лакомились этим угощением "Вороньего месяца", и у всех, кто любит мир
диких животных, невольно являлась отрадная мысль о том, как мудро мать-
природа поступила, припася к голодному времени такую вкусную пищу.
В лесах и на озере уже начиналась пора ухаживаний, которая говорила
о близком зарождении новых жизней. Все это находило живейший отклик в
сердцах Белогрудки и Домино.
Как только по откосам заструились первые холодные ручейки тающего
снега, наша пара отправилась на поиски жилища.
Они бегали и искали, искали и бегали повсюду, или, правильнее,
искала одна Белогрудка, а Домино лишь покорно следовал за ней. Так
исходили они песчаные равнины на востоке от Голдерских холмов. Но там
везде встречались маленькие знаки, оставленные другими лисицами, смысл
которых в переводе на лисий язык был вполне ясен: "Чужим здесь придется
брать место с боя".
Затем они излазили все овраги Голдера. Однако в оврагах лежал еще
слишком глубокий снег. Вернувшись снова к реке, они наконец напали на
осиновую рощицу - ту самую осиновую рощицу, где протекло детство
Домино. Тут поиски его подруги, по-видимому, окончились, так как на этот
раз она нашла все, что было ей нужно.
Понюхав там и сям, она начала рыть яму в чаще орешника. Земля здесь была покрыта глубоким снегом, под которым лежал толстый слой
опавших листьев, и потому сохранила свою мягкость. В других же местах
земля была совершенно промерзшая, и лисице не удалось бы вырыть нору.
Какое- то необъяснимое чутье подсказало ей, что нужно рыть именно
тут.
Домино тем временем взобрался на вершину ближайшего холма и
сидел там на страже. Проработав около часа, лисица вылезла из ямы, и
Домино сменил ее.
Так они рыли поочередно несколько дней, и наконец нора была готова.
Эта нора состояла из длинного коридора, который сначала спускался вниз,
затем шел кверху, в более широкое помещение, откуда другой коридор вел в
боковое помещение; первый же коридор снова поворачивал кверху и,
достигнув замерзшего слоя земли, пока оканчивался там.
Лисицы ежедневно царапали изнутри замерзшую землю, которая с
каждым днем все более и более оттаивала, и наконец пробились наружу.
Аккуратный круглый вход в нору они прикрыли пучком прошлогодней
травы. После этого они зарыли первоначальный вход. Около нового входа
не было вырытой земли, и никто не мог бы заметить его даже стоя рядом, а
растущая трава с каждым днем скрывала его еще больше.
Пищи
стало
попадаться
уже
немало,
и
однажды,
поймав
неосторожного сурка, вышедшего побродить ночью, Белогрудка зарыла его
в сухом песке боковой комнаты.
Теперь супруги старались как можно реже попадаться кому-нибудь на
глаза вблизи норы. Много раз Белогрудка бегала по воде ручейка, чтобы не
оставлять заметных следов к дому, а Домино нередко распластывался за
поваленным деревом в траве, пока какой-нибудь деревенский мальчик
проходил мимо, даже и не подозревая близкого присутствия лиса. Черно-
бурый зверь с каждым днем все более опасался таких прохожих.