Нарушить нашу с мамой договоренность я не могла и пошла подавать документы в институт. Поскольку особым желанием учиться в торговом институте я не горела, то решила, что сдам документы в Плехановку, без блата и денег я все равно туда не поступлю, но сделаю так, как мама хотела. К моему огромному удивлению меня приняли, видимо я случайно попала в ту одну сотую процента абитуриентов из народа, которую принимали для того, чтоб показать, что высшее образование доступно всем.
Вот где я себя почувствовала изгоем и плебей-кой, севшей не в свои сани. В одной группе со мной училась дочка замминистра торговли, сынок владельца одного из старейших магазинов Москвы и всякой прочей мажорной молодежи практически весь курс. Здесь я сразу почувствовала ту пропасть, которая разделяла родителей моих однокурсников и мою маму-маляра со стройки. Шмотки с подиумов ведущих мировых домов моды, крутые тачки в 18 лет. В театральном училище не было заметно этой разницы, потому что там всякой свободной моло-дежи артистической наклонности было сто из ста , каждый выражался как мог и к самой нелепой одежде относились как проявлению творческой натуры, но здесь мои скромненькие шмоточки, иногда сшитые и связанные моими руками, вызывали неиссякаемые шуточки со стороны моих однокурсников. Я отбрехивалась и откусывалась по мере сил, за юмором в карман не лезла, но в душе все больше чувствовала себя ущербной. Очереная подколка дочки замминистра:
- Какой фирмы твоя кофточка, не "Колхозный рынок -носи и не выпендривайся" называется?
Достала уже эта задавака!
- Вот смотрю я на тебя и не понимаю, для чего надо вбухивать столько денег в модную шмотку, чтобы быть как все в вашей тусовке и полностью лишить себя индивидуальности. И что это за последние тенденции вашей моды- подбирать серьги под цвет ваших трусиков? Ах, посмотрите, мальчики, последний писк, у меня под кофточкой ничего нет. Не расстраивайся, дорогая, но если и дальше не вырастут, прижжешь свои прыщики зеленкой, чтоб не мучиться. - сказала я и пошла, колыхнув своим бюстом.
Мальчишки дружно грохнули от хохота.
Даже учеба не доставляла мне никакого удово-льствия, хотя на курсе я училась лучше всех. Может со временем я бы смирилась или моим однокурсникам надоело бы надо мной издеваться, но после второго курса заболела мама и слегла, жить стало еще труднее и я забрала документы из института, перевелась в МИИТ на Торговое дело на заочное отделение и стала думать, куда пойти на работу. Надо было дать возможность Вите доучиться в техникуме, ему оставался еще год учебы. В последние годы в школах стали преподавать предмет "Введение в специальность" , поскольку душа особо ни к чему не лежала, кроме театрального, то я выбрала секретарское дело. Научилась бегло печатать на клавиатуре, даже стенографию выучила, но поскольку на ведение документации в школе мало уделяли внимания, то тут у меня был серьезный пробел. Я нашла месячные курсы секретарей, где основной упор был как раз на документацию и закончила их. С работой помог мне папа, его Шурочка работала в отделе кадров строительной фирмы и сказала, что их начальник ищет себе секретаря.
Я пришла на собеседование в управление фирмы и была впечатлена обстановкой, все современно, добротно и очень комфортно. Мой предполагаемый начальник Марк Михайлович Фридман был интересным представительным мужчиной лет под пятьдесят. После часового собеседования и подробных расспросов о моей жизни и причинах, почему я ушла из Плехановки, Марк Михайлович сказал, что его все устраивает и велел идти в кадры оформляться на работу. Я пошла к Шурочке, оформила документы, подписала трудовой договор и приказ о приеме на работу и через два дня была готова выйти на свою первую работу. Шурочка сунула мне в карман деньги и сказала, что это от папы.
- Купи себе что нибудь из одежды, выйдешь на ра-боту, будет полегче, начальник хороших работников не обижает.
Вот так я начала работать секретарем у Марка Михайловича, думала, что временно, а проработала почти семь лет. Наша строительная фирма принадлежала одной из самых богатых семей в Москве. Сами члены семьи были выходцами из Ингушетии, поднимались на нефтяном бизнесе, а когда началась перестройка, то очень быстро и очень грамотно отхватили кусок нефте-газового пирога, что позволило и дальше развивать свой бизнес в самых разных направлениях. Своя строительная фирма потребовалась как раз на волне расширения бизнеса. Это было выгодно, капиталы не утекали на сторону, а просто перемещались с одной полки общего бизнеса на другую и деньги оставались в семье. Заказов для внутреннего потребления было так много, что только поворачивайся и о работе на других заказчиков пока вопрос и не вставал.
Я доучивалась в заочном институте, про теат-ралку и не вспоминала. Мама потихоньку вос-становилась, даже вышла на работу, правда рабо-тала уже на складе, поскольку большая нагрузка ей была тяжела. Витя закончил техникум, ушел в армию на два года. А я переехала в съемную квартиру, которую оплачивал Марк Михайлович.
Где то после полугода моей работы, когда Марк Михайлович наконец оценил, какое сокровище досталось ему на должность секретаря, вызвал меня в конце рабочего дня и предложил присесть для разговора. Кишки в моем животе скрутились в клубочек.
-Лариса, ты работаешь у меня уже полгода, я очень рад, что ты пришла ко мне на работу, я стал ощущать себя совершенно свободно, потому что мне не надо все время контролировать и планировать мой график работы и беспокоиться, что я чего то забыл. Кроме того, документация вся в полном порядке, все на местах, найти ее можно быстро и доступно.
Я хотел поговорить о наших отношениях. Вернее так, я хочу предложить тебе отношения. Я женат, у меня дети и даже внуки, ты знаешь, что семья для меня это святое и ничего в своей жизни я менять не собираюсь. Но, ты мне нравишься, и я хотел бы, чтобы у нас сложились личные отношения. Я пре-красно осведомлен, какие условия у тебя дома, я все про тебя знаю. Я предлагаю тебе мое содер-жание, я сниму тебе квартиру, где ты будешь жить и куда я буду приезжать. Мы будем ходить в театр, на выставки, рестораны, периодически ездить на курорты, но еще раз говорю, что ни о какой женитьбе тут речи не идет, это чтобы ты не строила несбыточных иллюзий. Я довольно откровенен с тобой и говорю о том, что я могу тебе дать. От тебя я бы хотел уважения, и, естественно, интимных отношений. Пока ты со мной, я прошу не иметь связей на стороне и не приглашать в свою квартиру никого. Я должен быть уверен, что при моем желании ты всегда готова меня принять. Я даю тебе два дня подумать, если согласна, то через два дня ты переедешь в свою квартиру, если нет-то будем считать, что этого разговора не было.
За все время разговора я не проронила ни звука. Я сидела, как мешком прибитая. Марк Михайлович никогда не позволил себе в отношении меня никаких фривольностей или намеков. Правда, я замечала, что он поглядывет на меня с интересом, но не более того. Недавно я пережила любовную драму, которая по мне прошлась как асфальтовый каток, но, видимо, часть немецких генов мамы передалась и мне и я, стиснув зубы, старалась никому не показывать моих страданий.
Познакомилась с парнем, совершенно случайно и в метро. Это уже становилось традицией, на него я тоже упала. Но вина была не моя, машинист резко затормозил поезд на станции и я благополучно полетела как раз в объятия Никиты и клюнула его прямо в щеку.
- Какой горячий поцелуй. Я не мог рассчитывать на столь близкое знакомство, но не могу не отметить, что мне очень приятно. Я- Никита, а вас как зовут?- спросил он, все еще крепко держа меня в своих объятиях.
- Если вы не ослабите свой захват, то через две
минуты я уже и "мяу" не скажу, не то что бы пред-ставиться.
- Ой, да, конечно, извините. Я так боялся, что вы пролетите мимо, что вцепился, что было мочи. И так, она звалась...?
- Лариса.
Ну , тут сам бог велел влюбиться в спасителя. Я и влюбилась на всю катушку. Голубоглазый светло-волосый высокий викинг, только черты лица помягче, не такие рубленые. Я тогда еще училась в Плешке на втором курсе. Никита заканчивал МГИМО. Накрыло нас обоих не по детски, гормоны играли так, что бОшку сносило. Родители Никиты жили в Испании, папа работал в Посольстве, мама была искусствоведом и работала с аукционом Кристис-Christie's Auctions & Private Sales, так что квартира Никиты была в полном его распоряжении. Готовить , убирать, стирать и негласно следить за Никитой приходила женщина, которая в их семье работала уже лет пятнадцать. Мы ее практически не видели, потому что она всегда приходила утром, а мы утром были в институте.
Карьеру Никите папа готовил заранее, после защиты диплома его уже ждало постоянное место в МИДе и планировалась его работа во Франции. Весь последний год Никита стажировался в МИДе в том Департаменте, куда и должен выйти на работу. Всех эти подробностей я тогда не знала, да они меня и не очень волновали, все было не важно, кроме самого Никиты.
Мы с ним много смеялись, нам было так легко общаться, почему то именно с ним я не чувство-вала, что сажусь не в свои сани, Никита не кичился положением своих родителей, сказал об этом как то вскользь, я вопросов не задавала и больше разговор об этом не возникал. Нам было интересно общаться друг с другом, мы ходили в театры, в основном, на спектакли молодежных театров и экспериментальных студий. Поскольку связи я не теряла со своими театральными друзьями еще со времен нашей студии, то на все новинки ребята меня звали регулярно. Я веселила Никиту рассказами про свое театральное детство и смешными случаями при поступлении в театральное училище, он рассказывал забавные случаи, происходящие у них, но они как то все больше смахивали на исторические анекдоты, все чинно-благородно.
Где то через месяц нашего знакомства мы соби-рались пойти в клуб, встретились у метро, решили немного пройтись , заболтались и не заметили, что тучи сгущаются и вот-вот пойдет дождь. Дождь ливанул сразу без подготовки, поднялся ветер, а у нас только мой зонтик один на двоих. Уши у нас, конечно, остались сухими, зато все остальное промокло насквозь. В таком виде даже в такси не посадят, пришлось идти к метро, благо мы были недалеко от станции и ехать к Никите домой всего две остановки. Про клуб мы и не вспомнили, надо было стирать и сушить наши шмотки. Хорошо, что у Никиты кроме стиралки была и сушка, процесс пошел быстрее. Мы с ним изрядно замерзли, пока бежали от метро до дома, пришлось отогреваться в душе. Никита дал мне свою рубашку, вид у меня , конечно, был экзотический. Моя непослушная грива вся в колечках рассыпалась по спине , доставая практически до края рубашки. Надо ли говорить, что мой вид сразил Никиту наповал. Я всегда старалась собирать волосы либо в свободную косу, либо перетягивала их резинками как связку сарделек, и почти всегда еще и подворачивала их, от чего они всегда казались короче, чем есть на самом деле. Езда в метро научила волосы не распускать, то за чужую пуговицу зацепятся, то за сумку, а то еще и попадаются любители за косичку дернуть и отвернуться.
Никита смотрел как завороженный, он подошел и запустил две руки в мои гриву. Он проводил паль-цами по волосам, поднимал и бросал их , смотря как они ложатся, потом зарылся лицом в волосы и прижал меня к себе. Меня и так трясло как в лихо-радке, я и пикнуть боялась и дышала через раз.
- Лариса, ты как русалка, -выдохнул мне в ухо Никита. Ноги мои подкосились, а побоялась опять упасть и потянуть за собой Никиту, но он подхватил меня на руки и понес к себе в комнату.
Что происходило потом, я плохо соображала, но точно не возражала. Я поняла, что Никита хорошо знает, что надо делать, потому что действовал он умело, очень нежно и не спеша. Он нашептывал мне какие то словечки на ушко и тихонечко дул на него, проводил языком по шее, прокладывая дорожку к груди и играя моими сосками, то нежно покусывая, по потягивая, и дальше до пупка. Я вздрагивала и таяла как воск в его руках. Конечно он понял, что это мой первый опыт и был очень осторожен.
А я ждала того момента, когда почувствую его в себе, мне хотелось слиться с ним в одно целое и раствориться .
Я осталась у Никиты , полночи мы узнавали друг друга, были как сумасшедшие и уже под утро забылись спасительным сном.
Моя мама уехала в санаторий, дома меня никто не ждал, а домработница по выходным не прихо-дила, поэтому и следующий день мы практически не вылезали из постели. Никита не давал мне одеться, когда мы вставали перекусить, он сходил с ума от моих волос, ему нравилось, когда то одна грудка то другая случайно выглядывали сквозь распущенные волосы, а уж копна раскинутых по подушке кудряшек приводила в такое возбуждение, что к концу дня я уже взмолилась. Ему нравилось наматывать мои волосы на руку, притягивать меня к себе и целовать.
Я осталась еще на одну ночь, почему они такие короткие?
В воскресенье я уехала домой, надо было подго-товиться к занятиям , да и вообще голову в порядок привести , как внешне, так и внутренне, мозги на место чуть-чуть поставить.
Ближайшие две недели, пока мама была в сана-тории, мы использовали любую возможность по-быть вместе. Я научилась любить свое тело, Никита научил меня любить свое тело. И его тело тоже. Он вообще многому меня научил. Конечно, читая книжки, я представляла себя на месте героинь в постельных сценах, но мои девичьи представления не шли ни в какие сравнения с реальностью. Мне нравилось заниматься любовью с Никитой. Это уже позже я поняла, что мне повезло, что моим первым мужчиной был Никита. Я однажды спросила, где он так наловчился? Он рассказал, что первой его настоящей женщиной была одна из маминых подруг.
- На каком то семейном празднике после шам-панского, я пригласил ее на танец, и во время танца испытал такое сексуальное влечение к партнерше, что в конце танца не знал как от нее отойти. Подруга была хороша, выглядела очень молодо, да и мама была совсем молодой, ей до сорока еще года не доставало. А подруга все поняла, еще и потерлась об меня как бы невзначай, чем чуть не свела с ума. В конце вечера подруга сунула мне в руку свою визитку и сказала, чтобы я позвонил завтра. Я еле дождался завтрашнего дня и все думал, прилично звонить в семь утра или подождать до восьми?
Промаялся я до трех часов и позвонил. Виктория сказала адрес и велела приезжать к семи. В шесть тридцать я уже наматывал круги вокруг ее дома, боясь опоздать. Ровно в семь по часам я позвонил в ее дверь. Виктория открыла дверь, я в очередной раз потерял способность дышать. Длинные русые волосы были рассыпаны по плечам, на ней был надет какой то цветной яркий шелковый балахон похожий на китайский , она вся была как экзотический цветок. Я вошел, протянул ей букетик белых и сиреневых гиацинтов, которые сумасшедше пахли сиренью, пакет с французским красным вином и коробкой пироженных из французской булочной.
Она прошла на кухню, выложила из пакета вино и пироженные, взяла вазочку и стала наливать воду. Я не знаю, что меня толкнуло, я подошел к ней сзади и обнял ее, крепко прижавшись к спине. Я гладил ее тело и понимал, что под балахоном нет другой одежды и перестал стесняться.
- Какой ты горячий, -сказала Вика, не спеши.
Но я уже сорвался с цепи и совсем не хотел останавливаться.
Поскольку опыт у меня был самый минимальный, какие-то шалости с девченками мы все-таки к 18 годам уже имели, более или менее успешные, но я считал, что напор и скорость это лучшее, чем я могу поразить Вику.
Она меня не останавливала, но смотрела как бы со стороны на весь процесс. Когда я закончил свою спринтерскую дистанцию и пришел в себя, она очень нежно стала меня поглаживать, нажимая пальчиком, то в одной, то в другой точке, заставляя меня испытывать какие то новые ощущения, я очень быстро был готов на второй заезд, но она придержала меня рукой, завязала мне платком глаза и сказала:
- Только чувствуй.
То, что со мной происходило, словами не опи-шешь, она управляла моим телом как опытный дирижер оркестром, оно отзывалось музыкой на каждый взмах ее дирижерской палочки. Когда я был уже в таком состоянии, что вот вот взорвусь, я почувствовал тяжесть ее тела на себе.
Конечно, как это было, ни в какое сравнение с моими детскими шалостями с подружками и близко не лежало. Я стал приезжать к Вике раза два , три в неделю, если она не уезжала в командировку. Иногда я оставался у нее на ночь, но она не очень это любила, поскольку считала, что утром выглядела не так шикарно, как днем. А мне нравилось смотреть на нее спящую, на то как волосы лежат на подушке. Вика жила одна, наслаждаясь свободой после развода и пока со свободой расставаться не собиралась. Я допытал ее, где она научилась всем этим любовным штучкам. Оказалось, что они с мужем долгое время жили в Китае и он предложил ей поучиться в школе подобной школе гейш. Но только японские гейши специализировались на искусстве неконтактного общения, а в китайской школе учили очень контактному общению. Муж был гурманом в этой области, физическую измену не считал изменой, а только способом получения разных наслаждений. Вика с удовольствием познавала эту науку любви до тех пор, пока это не стало переходить границы.
Муж требовал все большего разнообразия, но когда начались требования извращений, то Вика собрала свои вещи и уехала домой и тут же подала на развод. Муж был категорически против. После того, как пригрозив мужу, что шепнет кому надо про его сексуальные пристрастия, если он будет препятствовать разводу, что неизвестно как отразится на его дальнейшей карьере, Вика получила развод и жила в свое удовольствие. Отступные она получила приличные, квартира осталась ей, ее работа на аукционе не требовала каждодневного присутствия, а командировки были нечастыми и приятными, Вика была востоковедом.
Наши отношения продолжались месяца четыре. Я, конечно, отдавал себе отчет в том, что это не любовь, а просто сексуальная страсть, некая зависимость, но вполне контролируемая и желанная. Между тем, я встречался и с девчен-ками, и со своей компанией мы продолжали проводить много времени. Но серьезные отношения я не собирался заводить, поскольку учеба все-таки была в приоритете.
Однажды я пришел домой после учебы, мама была дома и разговаривала по телефону. Она что- то живо обсуждала про предстоящий аукцион и не заметила, что я прошел в свою комнату. Дверь у меня была открыта, а мама имела привычку ходить по квартире, когда разговаривала. Говорила она довольно громко и я вдруг услышал знакомое имя. Она разговаривала с Викой.
- Ну как там наш ученик, делает успехи?
Вика что-то ей отвечала, мама смеялась, что-то одобрительно говорила, я уже не слышал, кровь бросилась мне в лицо. Я взял наушники, включил плеер, сел на диван и закрыл глаза. Я не знал, как выйти из этой ситуации, ведь она же увидит, что я дома. На очередном витке по квартире она увидела меня, сидящем на диване, быстро завершила разговор и потрепала меня по плечу.
-Никита, ты давно пришел?
- Привет, мам. Минут 15 назад, я услышал, что ты про аукцион разговариваешь, решил не беспокоить, сел с наушниками да задремал, что-то нас сегодня умотали на занятии. Мы проводили сложные переговоры с изменяющимися обстоятельствами по ходу переговоров. Препод извращенец, такие нелепые ситуации придумывал, вплодь до прилета инопланетян. Так он нас муштрует на стрессоустойчивость и прививает способность не терять из внимания конечную цель переговоров.
-Надо же, какие экзотические у вас занятия. Тебя покормить, а то мне скоро уезжать надо?
- Нет, я пока не хочу, ты езжай, я сам потом найду чего поесть.
Мама уехала, а я договорился о встрече с Викой. Я приехал с большим букетом роз, чем немало удивил Вику. Розы были бордово-фиолетового цвета, на очень длинных ножках, но почти не пахли. Голландские розы хороши на вид, но аромата подмосковных роз у них нет.
Мы немного поговорили и я, взяв Вику за руку, повел ее в постель. Я показал все, чему меня нау-чила Вика, пока она не взмолилась:
- Что с тобой, ты как будто год на голодном пайке был.
- Это моя дипломная работа. Достаточно ли я хороший ученик? Какую оценку ты мне поставишь, когда будешь мамочке докладывать о зачетной работе?
Вику аж передернуло, но потом она засмеялась. Вот выучка!
- Как узнал?
- Случайно услышал ваш сегодняшний разговор. Мама не видела, что я пришел и думала, что она одна дома.
- Да, прокололся Штирлиц. Что делать будешь?
- Хочу тебя попросить, не рассказывать маме об этом разговоре, пусть пребывает в святом неведении, что мальчик ничего не знает. Сегодня наша прощальная гастроль, маме скажешь, что во-первых, не хочешь, что бы я в тебя влюбился, во-вторых, что у тебя намечается роман и ты боишься попасть в неловкую ситуацию.
- Хорошо, договорились. Но я, надеюсь, что ты и в самом деле не влюбился?
- Вика, это не любовь. Страсть- да, но я не случайно принес тебе эти розы, ты такая же как они- шикарная, красивая, дорогая, но аромата нет. Кстати, я тебе еще и подарок приготовил.
Я поставил на стол китайского глиняного болванчика в красном шелковом халате, расшитом золотом. Когда его тронешь, то голова и тело начинают качаться в противофазе и долго-долго не останавливаются.
- Вика, я тебе очень благодарен за все и в первую очередь за то, что ты была очень деликатна и не ущемляла моего самолюбия, я не чувствовал себя учеником и мальчиком , я чувствовал себя парт-нером, пусть не очень умелым сначала, но прак-тически равным в отношениях.
- Никита, я рада, что ты все правильно понял. Мама тебя очень любит, она просто боялась, что быты на взрослении не наделал бы каких то глупостей, как то в разговоре обмолвилась,что ты ночевать не приходил, а потом в шутку сказала, жаль, что у нас нет таких школ как в Китае. Я тоже в шутку ответила, что готова стать такой учительницей для тебя, тем более после развода у меня никого не было. Мы посмеялись и забыли об этом разговоре как о шутке.
А на том празднике я сказала маме, что сынок го-ряч и необуздан, а она вспомнила про наш разговор. То ли мы выпили лишнего обе, то ли опять в шутку, но поржали и все, а уходя я решила дать тебе визитку, то есть , решение оставила за тобой. Ты позвонил. Мама сначала не знала о том, что ты у меня был, не о чем было говорить, ведь мы не договаривались с тобой о следующей встрече, но где-то через пару недель наших встреч я ей все рассказала. Она сначала среагировала, как все мамы реагируют на свое чадо, но когда я ей сказала, что ни о какой любви тут речи нет, она успокоилась и даже хотела мне деньги как репетитору заплатить. Конечно, была послана и мы поржали, что если я когда-нибудь сына рожу, то к ней на стажировку пришлю, на что она сказала, что в том возрасте, когда у моего воображаемого сына остро встанет этот вопрос, то она уже будет неконкурентноспособна в силу своего возраста, так что можно расслабиться. Естественно, никаких подробностей наших встреч она не знает, я вообще словам предпочитаю дело. Она только иногда спрашивает, появляешься ты у меня или нет. Так что не вини маму, она специально ничего не делала.
И еще. Я, конечно понимала, что ситуация у нас нестандартная, но если бы мы были с тобой в сопоставимом возрасте, будь уверен, ты бы от меня никуда не делся.
Ну, еще часа три я никуда и не делся. Это было как то по особенному, где было много нежности и благодарности, немного печали и грусти.
Больше к Вике я не ездил, мы виделись несколько раз, и у нас дома на праздниках и на каких то мероприятиях, но вскоре она уехала в Японию в длительную командировку и я о ней практически и не вспоминал.
-Никита, тебя после этого на девушек в возрасте не тянуло?
- Лариса, я залюбленный ребенок, мне от мамы всего хватало и мамочек я не искал. А потом я хочу тебе сказать, что при нынешнем уровне косметических средств и пластической хирургии возраст девушек до 45 лет определяется с трудом. Конечно, они поопытней, но в каждом возрасте есть свои прелести. Но мне очень приятно тоже побыть учителем для тебя. Честно скажу, что когда ты понимаешь в сексе чуть больше, чем многие, то вопрос просто перепихнуться накоротке уже не интересен.
- Теперь я тоже это понимаю.
