Но, хотя мячик со свистом носился по киоску на сверхзвуковой скорости, самодовольная, ухмыляющаяся птица по-прежнему сидела и самодовольно ухмылялась. Он даже на дюйм не сдвинулся. Наконец смелый снаряд понёсся прямо на селезня. Удар (с последующим потоплением) был неминуем. Но когда казалось, что селезень уже точно получит удар в клюв, он пригнулся, и мячик пролетел мимо.
– Ха-ха! Промазал! – закричал он, высунул язык и издал громкое «Пр-р-р». – Да ты не попадёшь даже в…
БАМММММММММММММ!
Бедный селезень. Похоже, он забыл об одном свойстве резиновых мячиков: они отскакивают не только туда, но и обратно. Хитроумный прыгун отскочил от задней стены, врезал ему прямо в гузку, и пятая утка плюхнулась к четырём остальным.
– Нечестно! – заорал Солёная Борода. – Это жульничество, это мошенничество, это…
БУМММММММММ!
Его тирада неожиданно и резко прервалась. Видите ли, мячик израсходовал лишь девятьсот девяносто девять из своей тысячи отскоков, и последний как раз остался для капитана, который тут же присоединился к своей команде в баке с водой.
– Пять потопленных уток и один промокший капитан! – воскликнула Чаша. – Чашек победил!
– Мне часы, пожалуйста, – сказал Чашек.
Солёная Борода выплюнул воду, выбрался из бака и медленно, хлюпая ботинками, поплёлся к витрине с призами. За всё время, что он работал в этом киоске, ему ещё ни разу не доводилось выдавать призы. Ни разу. То был прискорбный день для карнавальных пиратов. Он схватил часы и протянул их Чашеку, словно дурно пахнущий носок, который подобрал с пола.
Чашек забрал часы.
– Секундочку! – крикнул селезень в мокром котелке. Он тоже выбрался из бака и подошёл к Чашеку. – Никогда не думал, что у тебя получится, парень. Но ты победил нас совершенно честно. Чтобы показать, что мы не держим зла, я хочу пожать тебе руку.
Он протянул крыло, и Чашек (который хорошо умел и выигрывать, и проигрывать) протянул в ответ руку. И едва он это сделал, пернатый преступник выхватил у него часы, расправил крылья и вылетел из киоска.
– Пока-пока, дурачки! – засмеялся он.
Чашек глазам не мог поверить. Он лишь стоял и таращился на пустую ладонь. Часы пропали. Пропали! Он развернулся и показал на улепётывающего мерзавца.
– За этой уткой! Скорее!