Здравствуйте! Сегодня у нас открытый урок, который проводит Евгений Поляков из 11 "Б" школы "По волнам нашей памяти". В своих воспоминаниях он использовал строчки из песен и арий.
Задание: нужно найти эти строчки и вспомнить названия произведений (кроме тех, которыми я украшу повествование Евгения). Кто найдёт всё - получает "пятёрку с плюсом" в дневник! А пока я её торжественно вручаю Евгению за талантливо выполненный конспект урока))).
Песня слышится и не слышится
Погода и наш ударный труд организовали приятное опережение плана. Михалыч, начальник отряда, объявив завтрашний день выходным, предложил мне за компанию с ним сходить за розовым кварцем.
В те годы многие увлекались, как их называли, камнями. Их резали алмазными пилами, шлифовали и получали невообразимые картины, созданные природой.
Давид Посулихин - Песня индийского гостя из оперы «Садко»
Сопка, где не счесть алмазов в каменных пещерах, располагалась рядом, была невысокой, с вытянутой, плоской вершиной и со множеством мест удобных для восхождения. Признаться, глаз мой устал видеть картины тундры, развороченной добычей золота, отчего я решил дать моему истерзанному чувству прекрасного прийти в себя, поднявшись с ним поближе к облакам. Если без литературных выпендронов, я согласился.
На верху сопки нам понравилось. Время, перемолов практически все камни в щебёнку и дресву, превратила былое нагромождение каменных глыб в дорожки английского парка. Наш миляга, розовый фламинго - дитя заката, кварц, просто, без затей валялся на поверхности сопки. Ах, ну, прямо такая идиллия!
Погода на северах, особенно вблизи моря, подруга ненадёжная, взбалмошная. Поэтому, отсортировав собранный материал, мы без промедлений направились до дому, до хаты.
И тут, нет, вьюга не смешала землю с небом, не налетели вдруг дожди, не наскандалили, произошла резкая конденсация водяного пара, то есть, образовалось облако - для нас туман, такой плотный, что кинь искусственный глаз в стакан с кефиром, тот и то больше бы видел.
Мы остановились, дождавшись небольшого просветления, торопливо зашагали дальше. Прошли немного, остановились – видимость ноль. И так не один раз. Туман коварная штука, казалось, держим верный курс, только после такого дёрганого движения мы вышли к камню, от которого двинулись в путь. Стыдно признаться, мы к нему не один раз выходили. Дабы не кружить по одним и тем же местам, мы взялись выкладывать кекуры, проще, пирамидки из камней, отмечая пройденные отрезки.
Пожалуй, туману наша придумка пришлась по вкусу, и мы стали в его то жидком, то густом молоке подплывать и к новым ориентирам. Увы, тупо переть, пока не обнаружим начало склона, мы не могли, ибо один склон сопки заканчивался в долине не нашей реки.
Резко затормозив, мы схватили друг друга за руки. Откуда-то, теряя слова, к нам пробилась знакомая с детства ария:
Снова ……., где море огней.
……… туда с …….. моей.
Светит …………, фанфары гремят,
……… ждёт, будь смелей акробат.
Со смертью ……………… и дерзок мой трюк…
- Ты слышал? – тихо спросил Михалыч.
- Да, пел Георг Отс.
- Ты тоже думаешь, как он здесь оказался?
- Да. Я только что понял: это радиоприёмник работает, – заметив в его глазах льдинки разума, я попросил, - не губи мою догадку подкованными аргументами.
- Тебе приятнее блукать в сумерках трусливого заблуждения? Ты же знаешь, пальни кто в таком тумане из карабина в метрах десяти от нас, то звук выстрела будет слабее, чем голос народного артиста.
Для подкрепления закона физики о распространении звука в различных средах, он пропел:
Там, где небо шторма занавесили,
Там, где вязнут в тумане слова…
- Понял? - вязнут!
- Это песня, я её знаю, там ещё слова есть о тяжёлых, мокрых бригах, - опротестовал я песенный факт.
- Ладно, пусть будет радио, скажу точнее, профкомовский VEF-202. Ещё одна уступка твоей надежде: недалеко выкидушка геологов. Самое главное: хотя мы не знаем, чья внизу долина, Куэквуня или Пильхинкууля, спустимся до нижней кромки облачности. Дали ясные нам покажут, чья долина, чей приёмник.
Я хотел согласиться, но ряд вопросов (Ты выдержишь удар, если обнаружите: река не та, геологов нет, вообще никого нет? Плюнешь на загадки психики и уговоришь его продолжить спуск и вернуться к родным палаткам окружным путём в километров двадцать пять?) принудили предложить:
- Постоим немного, вдруг он опять запоёт?
- Упорный ты паренёк, а не боишься, случись, ты услышишь, а я, допустим, нет.
Мы замерли и, глядя друг другу в глаза, одновременно произнесли:
- Ты тоже слышишь?
Из тумана прозвучала обрезанная в начале и конце песенная строчка … адрес не дом и не улица, мой…. Я хихикнул, но чтобы он не подумал, что сбой в моей психике опережает его, душевно заметил:
- Коллективное помешательство имеет свои преимущества: никто не кажется и не чувствует себя белой вороной.
Он снял карабин с плеча и закинул за спину, тем самым говоря: мы нормальные, даже если ты уже в себе не уверен, то я уверен в тебе. Видишь, карабин за спиной, я мысли не допускаю отбиваться прикладом от психопата. Поправив рюкзак с розовым кварцем (пропади он, кварц, пропадом!), он решительно признал свою ошибку:
- Физика дала сбой. Пошли, ниже нас, в распадке, геологи. Как они туда попали с верховья Пильхинкууля, я не знаю, но там - они!
Усталость брала своё, и я вяло поставил условие:
- Дай слово, если мы спустимся значительно ниже этого места, пройдём точку невозврата, а река окажется Экичуем, назад в облака не полезем, вернёмся на базу окружным путём.
Чтобы он не обвинил меня в туманофобии, я добавил:
- Нормальные герои всегда идут в обход.
Клятву он дать не успел. Словно сквозь вату донёсся новый песенный обрывок … нуется сердце, сердце волнуется, почто…, а облако сгустилось так, что Михалыч потерял образ человека из плоти. Спроси его случайный прохожий обо мне, а как он тебе? – не сомневаюсь, ответил бы, как главный Колобок из мультфильма: аналогично.
Белая муть начала редеть. Мы завертели головами и, совсем рядом заметили ярко выраженное начало спуска. Есть! Куда бы он нас не вывел, мы освободимся от плена плешивой сопки. Облако продержалось хорошей девочкой недолго. Оно стало непроницаемым, едва мы сделали шагов десять, а ещё через несколько шагов поняли: спуск перешёл в подъём. Я и Михалыч синхронно произнесли несколько идиоматических заклинаний. Отступив перед силой слова, облако расслоилось. Мы увидели, что стоим на холмике в двух шагах от начала крутого склона в виде осыпи, а потом услышали собачий лай.
После Отса собачий ор нас не впечатлил. Правда, Михалыч, скорее всего под нажимом ассоциаций, пропел:
Лают бешено собаки в затухающую даль.
Я пришёл к вам в чёрном фраке, элегантный, как рояль.
В меня влилось необъяснимое веселье. Крикнув: "Публика ждёт, будь смелей, акробат!" - я ринулся вниз, чуть отклоняясь назад, впиваясь в осыпь каблуками. Спуск по осыпи, сложенной дресвой и мелкими камешками, сродни полёту. Когда мы пробили низ облачного пирога, оказалось, он был совсем рядом, наша эйфория испарилась.
Под белым пологом сплошной облачности лежала наша долина, мы видели квадратики своих палаток, а в распадке нас ждал сюрприз. Трактор геологов с волокушей, гружённой углём и полевым скарбом, врюхался по самый верх гусок на болотистом месте. Выше по ручью, в метрах ста от трактора, стоял наполовину готовый каркас для палатки, что подсказывало нам: «Придётся помочь ребяткам, перетащить, кроме угля, стройматериалы и барахло. Увы, они чуть-чуть не доехали».
Так-с, это мы пропускаем, это тоже… а, вот, почему VEF – 202 концерт по заявкам драными кусками транслировал? Отвечаю: при переезде получил повреждение, так сказать, кроме мордобитиев - никаких чудес.
