Шоу по-толстовски: кинь кость голодным псам — и отойди в сторону
Объем: 122 страницы
Пенсионеры вечно кряхтят на скамейках (а теперь, ура прогрессу, и в Интернете!) о том, как измельчала молодежь, и как не правильно, мерзко, тускло, развратно она растягивает свое бессмысленное бытие — в некотором смысле это даже норма: когда ты не можешь влиять на развитие событий, остается их просто фиксировать и наблюдать, как события бесконтрольно влияют на тебя. Но далеко не каждому старику удается не только высказаться о своих опасениях относительно печального будущего человечества, но и сделать это так, чтобы та самая дурная молодежь восприняла его снисходительно-показательное ворчание всерьез.
На чтение «Крейцеровой сонаты» меня вдохновила книга Басинского «Бегство из рая», где Автор утверждает, что повесть о семейных разборках на фоне увлечения музыкой является чуть ли на автобиографией (реальная жена реального Толстого от кулаков Писателя не пострадала). Но на мой взгляд «поздний» Толстой не пишет развлекательной литературы, и «соната» скорей назидание, актуальная притча, обернутая в хайповую историю бытового убийства, цель которой привлечь внимание к существующей проблематике, доведя ее проявление до высшей точки крайности.
В этом искреннем желании «сдвинуть с места гору» проявляется бессилие Писателя что-то изменить не только в обществе, но и в самом себе. Несчастные люди воспитывают несчастных детей, которые, повзрослев, повторяют тот же «звериный» круг со своими отпрысками. И по Толстому есть целых два способа остановить этот рукотворный ад, ошибочно именуемый семьей: полный целибат или хотя бы частичная осознанность и самовоспитание.
Любовь, как плотская ловушка
«Вагонные споры - обычное дело» и красивая метафора жизненного пути, где разные люди с диаметрально противоположными воззрениями встречаются, случайным образом перетасованные проводниками, как игральные карты, делятся своими мыслями, чувствами, даже тайнами и выходят на безымянной станции, оставив после себя больше вопросов, чем ответов. Так и в толстовском поезде сходятся уже отсыхающий патриархат со своей мощной тысячелетней базой воззрений на брак, прогрессивная женская позиция, мечущаяся между спорными представлениями об истиной любви из модного романа и эмансипацией, и, конечно, печальный результат этого невозможного пересечения.
Причем, Позднышев, описанный Толстым — вовсе не злодей, а жертва. Жертва бездуховного общества, извращенной морали, тупого следования навязанным нормам поведения, которые фактически принуждают Героя совершить преступление, а затем оправдывают его, тем самым окончательно обозначив собственное падение. Поэтому рассказ случайного попутчика, начатый как исповедь, уже к середине повествования превращается в обвинение. Подсудимый становится прокурором, постулируя, что виновен каждый, кто слепо живет по предписанным ложным моральным установкам, навязывая их новым поколениям, что логично приводит к узаконенному разврату и всеобъемлющей моральной проституции, откуда даже полное вымирание не выглядит чем-то инфернальным.
«Жил до женитьбы как все живут, то есть развратно, и, как все люди нашего круга, живя развратно, был уверен, что я живу, как надо», - делится Герой своими воспоминаниями о молодости, которые были единообразны для всех представителей дворянства того времени.
Толстой уверяет, что именно те понятия условной нормы и приличия, которые навязываются с ранних лет и мальчикам (разврат до брака), и девочкам (целомудрие, как способ выйти замуж, чтобы сеять разврат в браке) приводят к семейным катастрофам, где обманутыми оказываются все. При отсутствии человеческих представлений о брачном союзе - не как об удачной сделке, а также адекватной системы разводов, вероятность семейного счастья оказывается равна приблизительно нулю, иногда переходящему в минусовые показатели.
«Это нечто вроде того что я испытывал, когда приучался курить, когда меня тянуло рвать и текли слюни, а я глотал их и делал вид, что мне очень приятно», - говорит Позднышев о браке, в который он вступил из соображений похоти и с легкой подачи общественных идеалов. Не удивительно, что столь грубые, понятные большинству сравнения, ударяющиеся в крайности, вызвали у Читателей искренний отклик, тоже полярный: от восхищения до гнева.
Семейные ценности в зоологическом музее
Плотская любовь, отнимающая у человека не только время, которое он мог бы потратить на великие свершения, но и разум, с особой страстью препарируется в «Крейцеровой сонате» хотя бы потому, что уйти от нее еще мало кому удавалось, если удавалось вообще. Герой говорит о себе и своей жене, как о животных, привыкших руководствоваться звериными инстинктами, живущими совершенно перевернутыми представлениями о морали и искренности.
«Я не знаю её. Знаю её только как животное», - говорит Позднышев о супргуе.
«Я будто зверь в клетке», - описывает он свое состояние.
Прожив всю свою жизнь, как животное (в плотской сфере), Позднышев впервые видит в своей жене человека, только когда та умирает, то есть перестает быть объектом страсти и становится хотя бы неким подобием субъекта, достойным уважения, сочувствия и, может быть, даже любви. Но вся трагедия его истории состоит в том, что Герой, признав свое преступление — убийство Человека, получает прощение от общества, которое вовсе не считает его виновным. И если социум провозглашает, что никто не виноват, то Герой уверяется, что виновен каждый. Каждый, кто не борется против «норм» приведших к трагедии двоих людей (и жертвы, и агрессора), а затем оправдавших ее.
«Мы были как два колодника, связанных одной цепью, отравляющие жизнь друг друга и старающиеся не видеть этого»
Музыка, взятая, как аналогия чего-то общепринятого, приятного и даже полезного для духовного развития, в итоге становится спусковым крючком помешательства Героя, как и история его похоти, также одобряемой социумом и лишившей его человеческого лица. На основании показаний Позднышева свадьбы, конечно, должны быть запрещены законодательно — хорошее дело браком не назовут! Но лично мне кажется, что даже несколько «одинаково счастливых» пар способны реабилитировать запятнавший себя в «Крейцеровой сонате» институт семьи, достаточно разглядеть в своем партнере Личность до того, как вы соберетесь проткнуть его ножом. Можно, конечно, и в монастырь, но и там будут люди с развитым музыкальным слухом!
Эта была отлично написанная и очень неоднозначная история, пронизанная не столько презрением к животной похоти, сколько тоской по истиной человеческой любви, схожей с абсолютной любовью к Богу — возвышающей Человека, вдохновляющей на свершения во имя жизни, как таковой, а не бросающей его в бездну преступлений и отчаянья.
«К утру она успокоилась, и мы помирились под влиянием того чувства, которые мы называли любовью»
Приятного чтения!
Давайте дружить ВКонтакте!
#литература #лев толстой крейцерова соната #саморазвитие #психология #что почитать #рецензия на книгу #классика #воспитание