Выдающийся русский писатель Виктор Петрович Астафьев в своих воспоминаниях, опубликованных под символическим названием "Погибшие строки", так характеризовал Виктора Коротаева (после его смерти):
" ... и на Руси не стало еще одного, очень крепкого, очень этой земле нужного прозаика и силу набравшего поэта..."
Мы жили в одном доме с Виктором. Встречались и за совместным с Николаем Рубцовым застольем, и в редакции газеты "Вологодский комсомолец", где он много сил отдавал работе с творческой молодежью, и просто в нашем дворе. После моего отъезда из Вологды на учёбу в Москву, а затем в Ленинград ( я закончил ЛГУ в 1974 году) В.В. Коротаев с Н.М. Рубцовым несколько раз вдвоём навещали моих родителей. Последний раз я виделся с ним в начале 1990-х.
Мой близкий вологодский родственник Геннадий Васильевич Арбузов организовал тогда нашу совместную с Виктором Коротаевым поездку в Сокол (я жил в те годы уже в Москве). Они надеялись создать со мной совместный бизнес проект. Из этой затеи в дальнейшем ничего не вышло, но зато я целый день, с утра до позднего вечера, откровенно общался с Витей, уверенно сидевшим за рулём его любимого козла (советский джип ГАЗ 69), и узнал много нового о его принципиальной гражданской позиции крупного поэта и общественного деятеля по многим вопросам.
Виктор Коротаев был человеком с широкой русской душой: кто-то его запомнил весельчаком и балагуром, кто-то солидным руководителем писательской организации или известным поэтом. В мои школьные годы он был просто бородатым соседом Витей, а о том, что он ещё и писатель, я узнал только в старших классах, когда стал внештатным корреспондентом газеты "Вологодский комсомолец".
Однажды я видел как наш бородатый сосед с хохотом гонялся за дворовыми мальчишками и девчонками, дурачившими его: “Витя-титя-карапуз, съел у бабушки арбуз”. Правда, чаще всего он пересекал дворовую территорию до подъезда, в котором жил, быстрым шагом, лишь кивком головы здороваясь с соседями, болтающими о чём-то на лавочке. Он оказался примечательной фигурой в нашем доме и поэтому судачили о нём часто.
В.В. Коротаев слыл также человеком прямолинейным и прямодушным, но, как верно выразился В.П. Астафьев, "не без вологодского лукавства, конечно, и мужицкой хитрецы". Возможно эти качества помогли ему в конце жизни стать бизнесменом, освоить издательское дело и книжную торговлю.
К Н.М. Рубцову он относился с каким-то ярко выраженным благоговением, что, честно говоря, меня сильно смущало, потому что в глаза и за глаза В.В. Коротаев явно льстил, заискивал перед великим талантом и, вероятно, сильно завидовал ему. Эта картина вызывала не только у меня противоречивые чувства.
Не знаю за что он невзлюбил череповецкого писателя Николая Кучмиду, хотя на публике мог и его славословить как писателя. По дороге из Сокола в Вологду я спросил его в лоб: "Какая чёрная кошка пробежала между тобой и Кучмидой? На что он только съехидничал: "Та кошка была не чёрной, а голубой, понял?! " После этого ответа я уже никогда не расспрашивал его по поводу Николая.
В Викторе удивительным образом сочетались прямолинейность и гибкость. Причём он рубил правду с плеча только в кругу своих близких друзей. С немногочисленными идейными и литературными оппонентами был крайне осторожен и корректен, считая, что плохой мир с ними лучше войны. Руководить местной писательской организацией в те годы было совсем нелегким делом. Ему надо было находить общий язык со всеми, а не только с близкими ему по духу друзьями.
Про известных вологодских журналистов Владимира Аринина (1935-2020) и Климентия Файнберга (1935-2017) которые крепко дружили семьями, он говорил, что "в разведку с ними бы не пошёл, но сотрудничать с обоими, когда это необходимо, обязан". Его пророчество в отношении возможной эмиграции К.Л. Файнберга сбылось: он вместе со всей семьей перебрался в США и последние двадцать лет своей жизни активно сотрудничал с американскими средствами массовой информации, был главным редактором журнала "Контакт" в Бостоне.
Описывая на примере семьи Климентия и Татьяны Файнберг их “жизнь в раю” (в Бостоне (США), газета “Русская Америка” (№469, 2013) приводит любопытное сравнение и делает вывод, раскрывающий подноготную этой райской жизни. Виктор Коротаев, как и многие другие вологодские литераторы, решительно отвергал и был противником той идеологии российской эмиграции и диссидентства, которая сквозит в данной статье: “есть некая тонкая связь между тем, что СССР с его лесоповалами, Днепрогэсами, так и не воздвигнутым Домом Советов и штурмом Берлина рухнул, а безумная в своем транжирстве для «бесполезных» пенсионеров Америка — единственная сверхдержава в мире. И даже если она когда-нибудь в необозримом будущем исчезнет, как Древняя Греция и (первый) Рим, то останется в истории как образец, на который стоит равняться. А не как Ассирия или Второй и Третий Рим, которые тоже исчезли, но на которые равняться не следует”. В этом же духе и другой вывод: "Здесь в ходу присловье: «Мы там всю жизнь строили коммунизм, а живем при коммунизме здесь, где его никто не строил".
В отличие от российских эмигрантов Виктор Коротаев горячо любил свою Родину и никогда не стремился к "жизни в раю" за океаном. Об этом его горячие стихотворные строки русского патриота, обращённые к его супостатам, начинающиеся с мудрого эпиграфа:
…Нравственность можно подделать. И подделывают. И очень удобно живут –в «соответствии»…В. Шукшин
Снова намутили, наболтали,
Всяческих навешали собак…
Так пожить хотелось
Без баталий,
Да не получается никак.
Поднимаюсь медленно со стула,
Прохожу неспешно вдоль стены,
Чувствую спиной, как ваши дула
Твёрдо на меня наведены.
И, природой наделённым пылом,
Принимаю к действию сигнал:
– Это кто там нас
Российским быдлом
Тихо,
Но старательно назвал?
Супостаты!
Вы всегда при деле,
Да и нам постыдно забывать:
Мы ведь только внешних одолели,
Внутренние выжили опять.
Знаю,
Как, мозгами поработав,
Вы в своём коронном
Тайном сне
Нас,
Неисправимых патриотов,
Жарите на медленном огне…
Неспроста,
Боясь разоблачений,
Зря не подставляя головы,
Блоками бетонных изречений
Забаррикадировались вы.
Презираю ваши баррикады,
Выхожу на линию огня.
…Я давно не жду от вас пощады.
Но и вы не ждите от меня!..
Низкий поклон тебе, Виктор, и вечная память!