"Хотите написать о человеке, который двадцать лет провел под водой?" - с таким предложением в редакцию "Знамени" пришел Иван Павлович Бурлачко, председатель районного Совета ветеранов. От такого предложения отказываться нельзя.
Владимир Магданович Насибулин без колебаний согласился на встречу с корреспондентом. "Двадцать лет под водой" - это, конечно, преувеличение, но разговор с командиром подводной лодки получился интересный.
Глубина
Какой мальчишка в детстве не мечтал бороздить моря, погружаться в неизведанную пучину, нести суровую мужскую службу плечом к плечу с верными товарищами? У большинства эти мечты проходят вместе с детством. Наш земляк Владимир Насибулин от мечты не отказался и стал сначала моряком-подводником, а затем командиром подводной лодки. В конце 2020 года он отметил 70-летие, а в канун Дня защитника Отечества 2021 года ответил на вопросы корреспондента Елены Обаевой.
- Владимир Магданович, было в Вашем детстве что-то особенное, что привело парня родом из казахстанских степей в военно-морское училище?
- Да все было как обычно. Родился в деревне Образец (в 20-30 годы там была образцовая коммуна) в Северо-Казахстанской области. В школе учился в Карагуге – знаете, наверное, железнодорожная станция на пути из Исилькуля в Петропавловск. Детство было самое обычное. Учился, по хозяйству родителям помогал, спортом занимался: на лыжах бегал, за сборную района выступал. После восьмого класса собирался в техникум поступать в Петропавловске, но мать отговорила.
Патриотическое воспитание тогда было хорошо поставлено. Наши выпускники и в десантное поступали, и в летное, и в танковое. В 10 классе нужно было проходить приписку в военкомате, я сразу сказал, что буду поступать в военно-морское училище во Владивостоке.
Офицер в военкомате сказал: ждите вызова. Сдал я экзамены за 10 класс. У ребят спрашиваю: пришли вызовы? Да, говорят, пришли. А мне нет. Я в военкомат. Начали искать. Оказалось, был вызов, затерялся. Военком быстро свозил меня на медкомиссию. Все оформили. И поехал я поступать в Тихоокеанское высшее военно-морское училище. Пять суток на поезде Харьков – Владивосток.
- Трудно было поступить?
- Экзамены можно было сдать, но могли «зарезать» на медкомиссии. Помню, парень один со мной поступал. Школу с золотой медалью окончил, но его не приняли - неправильный прикус. Для подводника это важно. Когда надеваешь скафандр, там в шлеме есть загубник. Если прикус неправильный, невозможно правильно надеть и дышать. Кто-то барокамеру не выдерживал… В общем, на этом этапе многие отсеиваются. Я прошел.
- После училища сразу служба на подводной лодке?
- Пять лет отучился, проходил практику морскую – на катерах, на надводных кораблях, потом на подводной лодке.
После окончания сам попросился на Камчатку. Лейтенантом окунулся в совершенно другую жизнь. Учеба это одно, а когда с обыденной службой сталкиваешься – совсем другое. Привыкать надо и с матросами разговаривать, которые тебе ровесники. Один, может, и правильно поймет, а другой скажет: ай, лейтенант, что его слушать. Но через годик уже понимаешь, что к чему, где умом доходишь, где интуицией. Потом по служебной лестнице пошел.
- Вы не подсчитывали, сколько «чистого» времени за годы службы пробыли под водой?
- Нет, не считал. Всего у меня за время службы было двенадцать автономок. Автономка – это ушел от берега – и все, несем боевую службу. Через 75-80 суток возвращаешься.
- В чем заключалась Ваша боевая служба, наверное, даже спрашивать нельзя?
- Многого, конечно, не расскажу. Только в общих чертах. Я на Тихоокеанском флоте служил. В зоне нашей ответственности были Тихий и Индийский океаны. Основная задача – обнаружение иностранных подводных лодок. Есть два вида лодок: многоцелевые и стратегические. Стратегические оснащены межконтинентальными ракетами. Дальность у них в те годы была порядка двух тысяч километров. Сейчас больше. При обнаружении иностранных лодок мы должны «сесть на хвост», донести на берег и следить за ними. Поэтому нам «нарезали квадраты», в которых мы патрулировали. А позиции постоянно менялись.
- Какие это ощущения, когда находитесь под водой?
- Вот Вы в кабинете сидите, какие у Вас ощущения? Это же наша работа. Нас ведь к этому приучали пять лет в училище. К этому привыкаешь, и в море ведешь себя спокойнее, чем на берегу. Нет тебе начальника, нет тебе этого: казарма не убрана, матросы не помыты, не подстрижены, краска плохая, робы не постираны, баня не сделана, партсобрание не проведено… Господи! А в море вышел – все. Все осталось позади, на душе спокойно. Свою задачу знаешь и выполняешь.
- А мне кажется, страшно осознавать, что над тобой такая толща воды…
- Да ну… Всякое конечно бывает. До верху 200 метров, а до дна 5 км. «Потолок» 400 м, дальше тебя раздавит, как скорлупу.
Задумываться об этом некогда. Режим жесткий: подъем, завтрак, обед, ужин, приборка, выполнение задач, кинофильм на досуге. Любимые фильмы были «Офицеры», «Командир счастливой «Щуки», «В бой идут одни старики», «Баламут» и другие. Ну и еще юмор – он на флоте жесткий. Но без этого в автономке тоже нельзя.
Конечно, были и трагедии. «Комсомолец», «Курск» у всех на слуху. Были и такие, о которых никто не знает. В 1986 году матрос Преминин спас побережье Америки от разрушения, а мир – от ядерной войны. На лодке была авария. Он вручную остановил ядерный реактор. Сам погиб конечно. Посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
- От одной мысли, что вот прямо сейчас где-то там ходят подводные лодки, жутко становится…
- Да, они и сейчас там. А другого выхода нет. Как только мы расслабимся, все – России не будет. Как еще Александр III говорил: у России два союзника – армия и флот. Не помогут ни экономика, ни нефть. Вот почему Путину спасибо – он армию поднял и флот.
- Вся ваша служба на Камчатке прошла?
- Нет, конечно. За время службы мы с семьей 13 раз переезжали. До старпома дослужился, потом классы командирские прошел в Ленинграде – не назначат командиром лодки, если год не отучишься. В 32 года командиром лодки стал. А в 38 ушел.
Старше сорока лет на лодке уже нельзя. После сорока у человека мыслительные процессы замедляются. А на нашей службе в чрезвычайной ситуации в голове за секунду ты должен принять решение, чтобы лодка не погибла.
Пошел преподавать в учебный центр по подготовке экипажей для подводных лодок в Комсомольске. Сам в свое время там с экипажем на новую лодку переучивался. Был преподавателем, потом старшим преподавателем, потом начальником. Девять лет обучал экипажи. В 1997 году, когда во всем пошел развал, решил уходить в отставку.
- Из Ваших рассказов складывается впечатление, что вся Ваша жизнь проходила на службе. Когда же Вы семью успели создать?
- После четвертого курса приехал домой в отпуск. Познакомился с младшей сестрой своей одноклассницы Надеждой. Училище закончил, потом она еще год в техникуме училась, и поженились. Двое детей.
Дети росли без отца. Я дочь свою увидел, когда ей 11 месяцев было. Увез беременную Надежду к ее родителям. Ушли в автономку, потом зима. В апреле отпуск за два года. Захожу домой к теще. Дают мне Настю на руки, а она меня отталкивает. Надя говорит: «Настя, это твой папа». А она на мой портрет показывает – вот, мол, папа. А сына увидел, когда ему месяц был.
- Вы, наверное, после выхода в отставку в любую точку страны могли поехать. Почему Исилькуль?
- Здесь на тот момент жили старшая сестра и мать Надежды. Приехали сюда. Взял ссуду, купил дом. Там и живем.
Были в Исилькуле два человека, с которыми я близко сошелся. К сожалению, обоих уже нет в живых. Первый был Иван Андреевич Кибаль – Герой Советского Союза. Мы часто встречались, разговаривали. С полуслова понимали друг друга. Второй – Николай Васильевич Гурник. Он меня крестил.
- Работали?
- Сначала на предприятии таможенной службы «РОСТЭК». Потом предложили возглавить филиал «12 канала» в Исилькуле. Согласился, но быстро понял, что это совершенно не мое. После – мастером в компании «СГ-транс», которая занимается транспортировкой сжиженного газа. Вот там мне нравилось. С газом я еще на лодке дело имел, опыт был.
Ну а потом дети начали создавать семьи, внуки пошли. И я решил: работать хватит, надо посвятить время родным. Сейчас дочь и сын живут с семьями в Омске, у дочери две дочки, у сына – сын.
- Рискну предположить: по службе до сих пор скучаете?
- С удовольствием вспоминаю службу, экипаж. Особенно первый. Даже матросов помню. И вот что интересно: вспоминаются не те, кто себя отлично вел, а шалопаи. А еще, знаете, я на лодке к другим отношениям привык: если сказал, то сделал, не ждешь, что тебя обманут или подставят. На лодке жизнь буквально каждого зависит от каждого, и нигде нет такого равенства перед смертью, как на подводной лодке. Поэтому и отношения другие – дружеские, доверительные, с большей степенью ответственности друг перед другом. Вот этого мне на гражданке всегда не хватало.
- Владимир Магданович, поздравляю Вас с наступающим Днем защитника Отечества. А отдельный праздник у моряков-подводников есть?
- Есть, 19 марта – дата, когда в начале ХХ века первые подводные лодки были включены в состав российского флота. И, конечно, день Военно-морского флота, в последнее воскресенье июля, - тоже наш праздник.
Опубликовано в газете "Знамя" 19 февраля 2021 года