Руководитель департамента мировой экономики НИУ ВШЭ Игорь Макаров, экологический журналист и наблюдатель на переговорах ООН в области изменения климата Ангелина Давыдова и климатический активист, участник международного движения Fridays For Future Аршак Макичян побывали на конференции и поделились с “Экосферой” своими впечатлениями.
Э: Как оцениваете итоги COP26? Насколько значимы, с вашей точки зрения, принятые — и непринятые — решения?
Игорь Макаров: Мне кажется, в целом конференция прошла успешно. Если отталкиваться от того, что было реально достичь, то практически все намеченные цели достигнуты, некоторые даже перевыполнены. Во-первых, участники договорились о том, что будут пересматривать национальные вклады, или ОНУВ, каждый год, а не раз в пять лет, как раньше. Более того, создаются структуры, которые будут оценивать успехи разных стран, частных компаний и банков в реализации планов. Во-вторых, уточнены положения статьи 6 Парижского соглашения о работе международных рыночных механизмов и регулировании углеродного рынка. В-третьих, США и Китай подписали совместный план действий по борьбе с изменением климата. Это два крупнейших эмитента парниковых газов, и их сотрудничество по этому направлению крайне важно и особенно ценно в условиях их текущей конфронтации по многим другим вопросам. Наконец, в итоговую декларацию удалось включить постепенное снижение потребления угля. Это важный символический шаг, который показывает, что мир движется в нужном направлении.
Ангелина Давыдова: COP, как любой переговорный процесс, как любая конференция по изменению климата, имеет несколько уровней. Один уровень — те решения, которые непосредственно принимаются на конференции. Они написаны сложным языком, и не просто объяснить людям их значимость. Самое важное, что в финальном тексте впервые упоминается ископаемое топливо — страны согласовали снижение использования угля и сокращение неэффективных субсидий на ископаемое топливо. Также утвердили правила реализации Парижского соглашения, в том числе условия отчетности и прозрачности, правила по реализации проектов. Другой уровень — это заявления и декларации, которые были сделаны на конференции. Целый ряд стран объявил о достижении углеродной нейтральности к определенному году, заявлены обновленные цели по снижению выбросов к 2030 году.
Аршак Макичан: Многие страны анонсировали отказ угля и объявили конкретные даты — это что-то важное. Сам окончательный текст COP26 стал разочарованием для активистов, но были и подвижки, хоть и сформулированные так, что они мало что значат, например, в одном из вариантов текста было — отказ от субсидий ископаемого топлива, а потом стало — неэффективных субсидий. Что такое эффективные субсидии? Никто не знает, а что очевидно — лоббисты корпораций ископаемого топлива продолжают влиять на подобные конференции. На этой конференции было 503 делегата, связанных с крупными загрязнителями. Сжигание нефти, угля и газа — это основные причины кризиса.
Э: Как оцениваете участие российской стороны и итоги COP26 для России?
Игорь Макаров: Я думаю, что российская сторона была представлена очень достойно. Едва ли не в первый раз у делегации была четкая консолидированная позиция с вполне понятными тезисами. Компании, несмотря на то что защищали собственные интересы и представляли свои достижения, также следовали в русле общей повестки. Представители многих из них впервые оказались на COP. Это важно, потому что они посмотрели, как мир движется в определенном направлении. Принятие положений по статье 6 (статья 6 Парижского соглашения определяет механизмы, стимулирующие сокращение выбросов парниковых газов — торговля результатами сокращений выбросов, реализация климатических проектов и так называемые нерыночные подходы) также было полезно для российской стороны, так как это открывает для компаний возможность участия в добровольных международных проекта. Еще один важный итог состоит в том, что к России впервые за долго время не было приковано почти никакого негативного внимания.
Ангелина Давыдова: Итоги COP для России в целом положительные. Представители Минэкономики говорили, что в целом хорошо, что был достигнут компромисс и в какой-то форме осталось ископаемое топливо. Это можно критиковать, но для России был очень важен практический подход — больше работы по конкретным направлениям, меньше нереалистичных заявлений и амбиций. В целом Россия на переговорах существенных проблем не создавала. Против снижения потребления и субсидирования ископаемого топлива особенно не выступала. Не сказать конечно, что Россия была одним из крупнейших игроков, но в целом для страны все нормально.
Аршак Макичан: В отличие от прошлый конференций они не стопорили переговоры, но учитывая, что большая часть переговоров происходит непублично — мы пока не знаем, что было обещано российской стороне. В своих интервью делегаты говорили о требованиях снять санкции с Газпрома, а в своём павильоне активно продвигали атомную энергетику, что по мнению экспертов ложное решение. Так как она дорогая, непонятно, что делать с отходами и их долго нужно строить, не говоря уже про риски.
Э: Достаточны ли согласованные на COP26 меры для соблюдения странами Парижского соглашения?
Игорь Макаров: В целом все больше стран объявляет о целях достижения углеродной нейтральности в середине века. Но конечно этого недостаточно для того, чтобы достичь заявленных в Парижском соглашении 1,5 С и даже 2 С. У меня не было никаких иллюзий, что это станет возможным после конференции. Но надо сказать, что на COP26 чуть ли не впервые цель в 1,5 С была основной, а не 2 С, как на всех предыдущих. Конечно, цель 1,5 С — это часть тактики сознательного завышения обязательств. На мой взгляд, это несколько спорный подход — ставить цель 1,5, хотя пока видно перспективы достижения даже 2. Тем не менее он был применен. Посмотрим, что из этого выйдет дальше. На конференции вряд ли можно было ожидать, что страны будут на себя брать больше обязательств по сравнению с тем, что они заявляли раньше. Исключением из крупных экономик выступила разве что Индия, объявившая о цели достижения углеродонейтральности к 2070 г. Думаю, дальше, когда каждый год будут рассматривать ОНУВ, будет наблюдаться дальнейший прогресс.
Аршак Макичан: По нынешним обещаниям и амбициям мы движемся к изменению климата на 2,4°C — то есть однозначно нет. Нам предстоит еще огромная работа на национальном и международном уровнях.
Э: Какие впечатления у вас лично от самой конференции — ее участников и организации?
Игорь Макаров: Организация была не на высоте прямо скажем, было довольно много накладок, особенно в первую неделю. Например, вопросы вызвало то, что не было предусмотрено выступлений в онлайн-формате, что не позволило выступить некоторым лидерам ряд важных государств, в частности Си Цзиньпину и Путину (они смогли только отправить видеообращения). Был и ряд других организационных моментов, связанных с ценами на жилье, очередями на входе и другое. Но по большому счету, это все мелочи. В целом конференция состоялась, и точно нельзя говорить о провале в ее проведении, особенно в сложных условиях пандемии.
Ангелина Давыдова: Важно, что конференция прошла. Ее не было два года, и процесс плохо продвигался — в онлайне все это сделать сложно. Сама возможность встретиться вживую, пообщаться, увидеть, что делают в области климата страны, города, компании, посмотреть на новые инициативы, было очень важно для меня. Еще было приятно побывать в Глазго и увидеть реакцию местных. Люди были очень удивлены такому количеству иностранцев. Вечерами в барах и на улицах надо было рассказывать, о чем мы там договариваемся. Было уйма проблем с организацией, но персонал был очень дружелюбный, люди, которые там работали были очень веселые и понимающие, всегда старались помочь. На выходе из медиацентра стояла женщина-охранник. Там ужасно дуло и был кошмарный холод, а она ходила туда-сюда и пела что-то под нос. Это было как-то прекрасно.
Аршак Макичан: Подобные конференции — это театр, и у каждого человека/нко в нём своя роль. Основная работа должна быть проделана на национальном уровне, мы же тему климата только начинаем обсуждать. Что неприятно, молодым людям со всего мира давали площадку для выступлений, а активистов из России и Китая — нет. Не знаю, связано ли это с тем, что правительство блокирует подобные возможности, но для меня было важно сказать о связи кризиса прав человека и экологического кризиса. Без активизма нет решений, а у нас он практически под запретом. Как можно верить обещаниям про будущее, если у гражданского общества один за одним отбирают инструменты, которыми мы можем влиять на курс государства? Я про всё это говорил в своих интервью, но, к сожалению, официально выступить возможности не было. И встреч с официальной делегацией тоже, я ходил на их мероприятия и пытался задавать вопросы, но они не ответили ни на один. Но считаю, что само озвучивание вопросов тоже важно.
Э: Что на конференции запомнилось больше всего?
Игорь Макаров: Самое главное, я думаю, я уже озвучил – это принятые решения. Когда 1-2 ноября прошел саммит лидеров, многие оценивали конференцию по провозглашенным декларациям. Думаю, что это неправильно. Конференцию надо анализировать по итогам принятых на последующих переговорах решений и финальным документам. В целом удалось принять решения по конкретным вопросам, они вполне рабочие и настраивают на сдержанный оптимизм. В целом судьба климата решается не на конференциях, а определяется скорее тем, что происходит между ними.
Ангелина Давыдова: Было очень много журналистов. Я как журналист поняла, что много лет назад на конференциях печатные издания, телевидение, радио работали отдельно, а сейчас все делают все — снимают стримы, делают подкасты, пишут тексты, записывают себя на телефон. Я тоже все это делала. Это показывает, как меняется характер репортажа с конференций. Яркими были климатические акции внутри и снаружи. В последний день активисты в пленарном зале начали читать 6 доклад МГЭИК, это было очень торжественно и вдохновляюще. На улице было много ярких акций с плакатами, с музыкой, еще чем-то. К сожалению, когда проходили акции, была очень плохая погода, поэтому на климатическом марше людям пришлось пострадать от погодных явлений. В павильонах на полу я однажды увидела бабочку. Это была очень красивая бабочка. Не знаю, откуда она там появилась, но все смотрели на нее, как будто природа залетела на конференцию.
Аршак Макичан: Люди на улицах. Сто тысяч человек на марше 6 ноября в субботу. Давления на правительства продолжится и мы добьемся своего. Но кризис с каждым днем усугубляется и всё больше жертв. Правительства со всего мира нас снова подвели, но мы сдаваться не собираемся.
***
Пока мы готовили эту публикацию, Грета Тунберг высказала недовольство об итогах климатического саммита в Глазго. «Вот краткие выводы: Бла, бла, бла», — описала результаты COP26 экоактивистка. Она заявила, что нам следует опасаться положительных оценок конференции, а настоящая работа идет вне залов заседаний.