Шавасана
- Представьте огонь, яркое теплое пламя, которое постепенно разгорается внутри вас…
Небольшая студия йоги, куда пришла, находилась в здании во дворе между высокой малосемейкой и панельной пятиэтажкой. Раньше там не было ничего, кроме горы песка и покореженных, местами уже проржавевших советских лазелок. О качелях тут рассказывали старожилы. Чтобы покататься на чудом сохранившихся качелях без сиденья, с пустотой посередине, между металлическим каркасом, нужно было пройти пустырь и дойти до пятиэтажки. Там же стояла паутинка – яркая, целая, такую сломать невозможно, кажется, что все эти советские лазелки—паутинки, щедро прокрашенные слоями масляной краски, переживут несколько апокалипсисов и ядерных зим.
- Пламя разгорается сильнее, огонек увеличивается и начинает заполнять все ваше тело своим теплом…
В нулевых в подобных дворах начали строить коробки, которые заменяли живописные стихийные рынки, где сбывали свой клетчато-сумочный товар челноки. Жизнь налаживалась, и мелкий бизнес мог позволить себе переехать с морозных улиц в арендованные помещения в таких вот выросших как на дрожжах незамысловатых постройках. А местные алкоголики, покупавшие теперь Столичную, а не самогон у бабки с первого этажа, построили себе лавочку под деревом внизу по такому случаю. Все менялось, и лишь паутинка была вечной.
И закат. Сразу за домом город заканчивался, и ничто не мешало солнцу каждый вечер выплескивать на горизонт медовую негу, которую на протяжении первых 17 лет своей жизни могла наблюдать из восточного окна серой малосемейки. Ничем не прикрываемые наглые закаты были прекрасны, огонь, теплое оранжево-красное пламя разливалось сейчас в памяти этими неповторимыми детскими закатами в старой квартире. А еще стуком каблуков и смехом под открытым окном, Цоем по ночам и запахами весны, которые вызывали грезы о прекрасной и бесконечной жизни, которая ждет впереди, о сотнях таких же счастливых весен. И такие были. Желтая лодка с вересковыми зарослями и брусникой, палуба с морским ветром, круглое солнце, утопающее в Индийском океане и мягкость родной руки в твоей. От всплывающих образов тепло и правда разливалось по легким.
- Почувствуйте, как этот огонь сжигает все плохое, все обиды и боль, который вы испытывали превращаются в пепел и уходят вместе с этим пламенем…
Шарик солнца в океане, разлившийся по легким огонь заката из детства внезапно запутался в деревьях, переродился в копну рыжих волос с завитками у лица. Скулы стали еще четче, лицо еще белее, а глаза синее и выразительнее, чем раньше. За несколько месяцев до смерти она была красивее, чем обычно.Вспомнилась весенняя поездка туда. Ездила туда уже сотню раз, сутками высиживая в холодных автобусах. Первое время автобусы были дешевле, но зияли дырами. Однажды ехала туда в конце ноября в автобусе с огромной щелью у окна, откуда постоянно сквозило.С внутренней стороны окно было покрыто толстым слоем наледи. Но никогда до этого поездка туда не была такой тяжелой, как этой весной. Впервые сбили косулю. Какое то тонкое маленькое животное, похожее на оленя в десяти километрах от КПП выбежало на пустынную трассу. От столкновения микроавтобуса сонные пассажиры попадали с мест и набили синяков. Бампер машины был сильно поврежден, и ехать на ней уже не получалось. Косули на трассе не было. Наверное, ушла умирать в лес. В тот раз с ней виделась совсем мало и недолго. Но она была очень яркой, особенно ее длинные волосы - цвета верхней полосы детского заката из окна малосемейки. В тот раз ездили на фронт к друзьям, сеяли маки. Маки так и не взошли летом, но несколько посеянных цветков проросли осенью, когда им всходить совсем не время, и когда она уже умерла. Взошли яркими огоньками и сразу же завяли.
- Этот огонь уничтожает всю то боль, которую вы кому-то причинили, очищает вас и дает место для шага вперед. Вы чувствуете очищающую силу огненной стихии
В этом же дворе впервые увидела небо. Кажется, тогда еще не умела говорить. С деревьев осыпался иней, и сквозь этот блеск далеко мерцали холодные звезды. Бесконечность завораживала и пугала, кружила бестолковую голову, которая уже тогда не могла понять, как и сейчас, зачем мы вращаемся на этой гигантской карусели в холодной звёздной пустыне. Огонь не разливался теплом по легким, заката и рыжих волос не было, по носу в темноте текли мокрые дорожки. Видимо, главной стихией была все же вода, и с ее переизбытком не могла справиться даже очищающая сила огня под шлакоблочным потолком.
- Осторожно перевернитесь на правый бок и откройте глаза
Холодный свет энергосберегающих офисных ламп под потолком вернул в действительность. Рядом на коврике собирала длинные волосы в хвостик девушка с точеным профилем и матовой кожей. В голову лезли глупые мысли. Почему-то у самых прекрасных девушек в провинции всегда некрасивый цвет зубов. Дешевле накачать губы гилауронкой, чем сделать Air Flow или как там это называется. Да и кабинетов с такими услугами мало. Отбеливание зубов – классовый признак. А энергосберегающие лампы - прекрасное изобретение. Они вытворяют то, что неподвластно огню и воде, стирают и превращают в пепел образы, иссушают ручейки на щеках. Правда, делают более четкими первые и не очень морщинки. Но с этим проще смириться, чем с детскими закатами, разливающимися по легким во время шавасаны.
Кристина Мельникова