Автор: Анна.
1. Еще каких-то 150-200 лет назад всё пыталось вас убить. И я сейчас не про эпидемии, войны и преступность, а про такие бытовые вещи, как косметику, одежду или предметы интерьера. А что общего у перечисленных изделий? Правильно, краситель.
Основными критериями краски были: устойчивость к капризам внешней среды и красивенький пигмент. Про безопасность никто не задумывался. И даже если в какой-то период в газетах появлялась куча некрологов о безвременно ушедших страдальцах со схожими симптомами, все лишь пожимали плечами. "Конечно, жаль, что мистер Джонс так рано нас покинул, но посмотрите - с каким вкусом обставлен его кабинет. Ну что за дивный цвет обоев…".
Вообще, вопрос с красками до поры стоял остро: вы не могли просто заехать в "Леонардо" и закупиться палитрой на все случаи жизни - краски добывали чёрт знает как и иногда с риском для жизни.
Именно так однажды и поступил шведский химик Карл Вильгельм Шееле, слегка поколдовав с калием, медным купоросом и мышьяком. В ходе эксперимента он получил невероятно красивый зеленый пигмент. Сам ученый скончался через несколько лет после открытия, однако, его мышьяковое ноу-хау, после некоторого апгрейда, стало еврохитом 19 века.
Смертоносный оттенок зеленого получил название "Парижская зелень" ("швейнфуртская зелень") и прочно вошел в обиход. Европа оделась в зеленый. Зеленые платья и шляпки, зеленая обивка для мебели, зеленые ковры, зеленые игрушки, зеленые обои. Со временем мужчины начинали чахнуть, дамы немножечко сильно лысеть, а младенцы умирать, но разве можно было связать эти досадные эпизоды с избытком зелени в интерьере?
2. Ежели вас миновала мышьяковая лихорадка 19 века, то не спешите радоваться. Далее в списке век 20-й и посуда с урановым привкусом.
Схема была все та же: откопать опасный химический элемент, убедить потребителя, что ему это надо, и раскочегарить промышленные станки на полную мощь. В 1920-е годы в моду вошла посуда из уранового стекла, которая так игриво переливалась зеленым.
Однажды в Эрмитаже, куда я ходила каждую субботу и воскресенье, когда снималась в Ленинграде, я увидела прозрачную зеленую вазу! Ярко светило солнце, на бюро из карельской березы стояла эта ваза удивительной красоты. Словами не передать! - из интервью Гурчено.
Стеклодувы, работающие на производстве, не доживали до сорока, но зато было не стыдно расчехлить сервант с парадной посудой перед гостями. Тогда же возник тренд на оранжевую посуду из урановой глазури.
Однако, неспокойный 20-й век предпочитал заниматься не посудой, а войной, потому вскоре урану нашли иное применение.
3. Если вас всё же что-то убило (например, Французская революция), то не спешите смахивать пот со лба. Мы еще не закончили, а вы, вероятно, только начали.
В 19 веке Европу захватила "Египтомания". Правда, мания всё больше сводилась к нездоровому интересу к египетским мумиям. Под соусом науки осуществлялись сеансы "распеленания мумий", один из которых был проведен аккурат на очередной парижской выставке.
Начали разматывать бинты; внешняя оболочка, из толстого полотна, была разрезана ножницами. Слабый, тонкий запах бальзама, ладана и других ароматических веществ распространился по комнате, как запах в магазине аптекаря. – из воспоминаний романиста Теофиля Готье.
Мумийные части употребляли в пищу, варили из них бальзамы и мази. У любого уважающего себя аптекаря имелась в загашнике конечность забальзамированного покойничка на случай взыскательного и кредитоспособного покупателя. А памятуя о дефиците приличных красок, было бы странно, если бы древнеегипетские останки не попытались приспособить к изобразительному искусству. Попытались. И приспособили.
Перетертые в порошок останки мумий вкупе с миррой и белой смолой давали прекрасный коричневый оттенок - mummy brown, особенно полюбившийся прерафаэлитам.
Живописец Мартин Дроллинг взял золото в этом жестокосердном состязании и пустил в производство останки французских монархов, выставленные на всеобщее обозрение после разграбления аббатства Сен-Дени.
Такие дела.
Лайк и подписка на канал окрыляют одного тыжисторика.
ЧИТАЙТЕ также: