Сложно представить, что в стране с почти тысячелетней историей православия, буквально за считанные десятилетия выросло поколение атеистов.
Изначально позиция Советской власти в отношении религии и церкви была непримиримой. Ни с кем делить власть Советы не собирались. Церковные земли национализировали, служителей культа лишали избирательных прав, а саму церковь, как организацию, вывели за пределы гражданской и государственной жизни.
Население Енисейской губернии было не таким религиозным, как в европейской России. Здесь с лёгкостью пренебрегали некоторыми церковными ограничениями.
После Первой мировой войны в деревню вернулись солдаты, прошедшие в окопах школу политической борьбы и безбожия, стремящиеся сокрушить прежние устои.
Гражданская война усилила антирелигиозные настроения в деревне. Уже тогда в губернии повстанцы расстреляли несколько священнослужителей. Случалось, партизаны демонстрировали пренебрежение к святыням и способствовали расправе с местными священниками.
Отдельные сельские общины противились расправе над священниками и с оружием в руках защищали храмы. Некоторые священнослужители бежали или сотрудничали с новой властью. Часть даже участвовала в партизанском движении.
В условиях борьбы с религией крестьяне не афишировали свою религиозность. Многие тайком забирали из храмов иконы и прятали их у себя. Да и среди поборников новой власти было много людей верующих. На могилах погибших партизан ставили кресты, служили по ним панихиды. Да и осеняли себя крестом, особенно идя в бой.
В 1920 году в Енисейской губернии установилась Советская власть. В том же году начали закрывать храмы в Красноярске. Иначе обстояли дела в деревнях. Многие храмы продолжали функционировать. Даже от распространявшегося тифа многие крестьяне искали избавления в церкви. Многое зависело от местной власти, от степени их ретивости.
Часто на отношение крестьян к религии влияли утилитарные соображения, в условиях ухудшающейся жизни они не желали тратиться на содержание церкви. Чаще отказывались содержать духовенство и даже изгоняли попов.
Однако, когда началось изъятие церковных ценностей в пользу голодающих Поволжья, многие крестьяне выразили недовольство. Поэтому в деревнях это мероприятие прошло позднее, чем в городах.
Тем не менее, укрепление новой власти и ослабление позиции церкви постепенно подтачивали религиозность крестьянства. Особенно этот процесс был заметен среди молодежи. Всё больше появлялось атеистов, в том числе и воинствующих. Именно они отличались грубым отношением к верующим, диким хулиганством и пьянством в дни церковных праздников.
Но были и такие коммунисты, которые в своих избах держали иконы и соблюдали церковные обычаи. Так, в апреле 1923 года состоялась проверка состояния комячейки в селе Большая Мурта. Выяснилось, что некоторые члены сохранили иконы. В марте 1927 года в селе Еловском выявили три случая венчания комсомольцев. А ещё порой крестили детей и отпевали покойных.
Молодёжь решительно вела бой с "опиумом для народа". Комсомольцы превращали часовни в избы-читальни, устраивали в церквях спектакли или поджигали их. В 1925 году в селе Айтат Большемуртинского района комсомольцы в престольный праздник напились, устроили драку, избили женщину и открыли стрельбу по церкви.
Активными богоборцами становились некоторые молодые люди, демобилизованные из Красной армии. В ноябре 1924 года в селе Большая Мурта по предложению священника состоялся диспут на тему «Есть ли у человека душа?», в котором аргументы местных коммунистов были убедительнее. Таким результатом жители остались довольны.
Но всё же антирелигиозная деятельность была стихийной и неосознанной. На протяжение 20-х годов большинство енисейских крестьян оставалось религиозным. Имели место торжественные богослужения, молебны, крестные ходы с «чудотворными» иконами.
Политика "военного коммунизма", а затем коллективизация, расширили социальную базу воинствующего атеизма. В районах сплошной коллективизации церкви закрывали. Церковные колокола передавались в фонд приобретения тракторов. Церкви переоборудовали под клубы, склады, хранилища. В 1936-1937 годах многие церкви взорвали, а демонстрировать религиозность стало опасно для жизни.
Для большевиков и их сторонников социализм стал новой религией.