Маргарита Кудрявцева родом из Петербурга. Училась на экономиста, потом долго работала в туризме и организации мероприятий, а последние пять лет трудится в медиа. Три с лишним года назад она перебралась в Москву, а начиная с прошлого лета стала волонтерить в «Ночлежке», где помогает бездомным. Сначала журналист хотела поддерживать НКО, используя свои профессиональные навыки, но в итоге занимается более бытовыми задачами. И не жалеет об этом. Более того, глядя на нее, еще несколько знакомых Риты тоже стали участвовать в благотворительности.
— Как вы решили стать волонтером? Что привело к такому решению?
— Это оказалась целая цепочка событий и обстоятельств. Шло лето 2020 года, только закончился карантин первой волны. Мне кажется, все тогда утратили ощущение контроля над собственной жизнью и происходящим. Наверное, хотелось такое чувство как-то вернуть. А еще в одном дружеском разговоре о глобальных бедах этого мира мне аккуратно намекнули, что за красивыми словами должны быть дела. Тогда я начала перебирать организации, которые что-то меняют и которым я могу чем-то помочь. Сразу вспомнила про хосписы, фонды, которые борются с домашним насилием, и политическими репрессиями. Но решила, что это морально «не вывезу». В какой-то момент просто сказала себе: «Рита, ты так до бесконечности будешь выбирать и так ничего в итоге не сделаешь».
Параллельно с этим я часто видела бездомных в своем районе. Постоянно встречала очень интеллигентного дедушку, который чем-то напоминал Льва Толстого. Иногда покупала ему еду, а потом подумала, что этого мало: сегодня куплю что-нибудь, а завтра уже нет. Было ощущение, что нужен какой-то системный подход. И я тогда решила пойти в «Ночлежку», которую знаю еще со времен жизни в Петербурге и заполнила заявку для волонтеров на сайте. Написала там, что могу помогать с журналистскими задачами и переводить что-нибудь с английского на русский. А в итоге через несколько дней пришла туда мыть термосы, которые остаются после раздачи еды на «Ночном автобусе». Переводами и написанием статей я так никогда и не занималась в «Ночлежке», а со временем поняла, что мне этого и на работе хватает.
— Как готовят волонтеров, чему учат? Один из ваших коллег в интервью нам говорил, что обучение обычно происходит во время работы. Действительно так?
— Да, обучение действительно проходит или уже в процессе, или прямо перед началом работы. На самом деле задачи обычно несложные и учиться долго не нужно.
Мы же не адронный коллайдер собираем, а, например, термосы моем. Ну чему там учиться? Ты просто приходишь и тебе говорят: «Вот тут моем, тут не моем, тут протираем, здесь «Фейри» лежит, а вот губки».
Для «Ночного автобуса» есть специальная памятка: правила, которые позволяют сделать процесс безопасным. А еще водитель и другие волонтеры всегда подскажут, что и как нужно делать. Но опять же разливать суп и выдавать хлеб — это не высшая математика, тут не нужен какой-то годичный курс.
— В чем заключается ваша волонтерская работа?
— Я обычно езжу раздавать еду с «Ночным автобусом» или мою термосы после него. Иногда берусь за какие-нибудь разовые задачи: один раз мы красили стену на заднем дворе НКО. В этот момент я прямо почувствовала себя чуть-чуть Пабло Пикассо, хотя просто покрасила кусок стены в серый цвет.
— Что вам дает волонтерская работа?
— Я всегда говорю, что волонтерство дает мне больше, чем тем людям, которым мы помогаем. Им, если что, поможет кто-то другой. А я не факт, что еще где-то смогу получить ощущение, что немножко меняю этот неидеальный мир. Не то чтобы в сказку его превращаю: у меня нет никаких иллюзий. Что-то получается, что-то нет, кому-то ты поможешь, кому-то нет. Просто чуть-чуть «фиксишь», какой-то винтик меняешь и становится немного лучше. И уже это очень ценное ощущение на самом деле.
Еще люди, конечно. В «Ночлежке» я встречаю каких-то чудесных личностей. Кстати, это не только про волонтеров и сотрудников. Среди клиентов (мы так называем тех, кому помогаем) тоже много прекрасных людей.
— Как реагируют люди, когда вы рассказываете о своем волонтерском опыте?
— Есть два типа реакций. В одном случае люди откровенно говорят, что считают проблему надуманной, мол, «пошли бы эти ваши бездомные (обычно выражаются грубее) просто на работу устроились, а то ведь они сами не хотят, наверное». Так бывает нечасто, но бывает. Людям кажется, что на улице оказываются исключительно из-за какой-то собственной безалаберности или лени. На деле всё, конечно, не так.
Есть много причин, по которым попадают на улицу, а выбраться оттуда действительно очень тяжело. Когда кто-то говорит, что бездомные — сплошь «тунеядцы и алкоголики», которые не заслуживают помощи, я сначала пытаюсь переубедить. Но, если человек продолжает настаивать, обычно просто думаю, что, видимо, нам не по пути. В моем мире нормально помогать тем, кому прямо сейчас тяжело. И неважно, это бездомный, которому нечего есть, или одинокая мама, которой нужно поднять коляску с ребенком на второй этаж.
Второй тип реакции встречается куда чаще и иногда пугает даже больше, потому что не знаешь, как на это реагировать. Люди начинают тебя причислять чуть ли не к святым и захваливают, а ты вроде ничего такого сверхъестественного не делаешь. Просто у тебя находится пара лишних часов в неделю, и ты проводишь их вот так — за раздачей еды на площади трех вокзалов или за мытьем термосов.
Я вообще первое время не говорила, что волонтерю. Мне казалось, что это будет выглядеть нескромно, будто я хвастаюсь: посмотрите, какая хорошая. А потом я подумала: «Вдруг люди, глядя на меня, тоже решат помогать, запишутся в волонтеры или будут делать пожертвования». И действительно, за время моего волонтерства трое друзей тоже пришли в «Ночлежку». Еще одна девочка мне писала, что вдохновилась примером, но выбрала другую организацию, которая ей ближе.
— С какими мифами о волонтерстве в этой сфере вы сталкивались? В какие верили сами и развеяли их, попав в эту сферу?
— На самом деле вторая реакция, которую я описала, как раз отражает, наверное, самый распространенный миф о волонтерстве. Многим кажется, что волонтеры — люди какой-то особенной доброты. С большим сердцем, как говорят. Не знаю, у меня оно обычное. Нет никакого особенного гена «волонтерства», какой-то литературной самоотверженности.
— Каких самых необычных людей, живущих на улице, вы встречали?
— Я даже не знаю. Они тоже совершенно обычные люди, такие же, как все мы. Я несколько раз видела среди клиентов человека, очень похожего на своего знакомого. У знакомого всё хорошо, а вот его фактически двойник приходит к «Ночному автобусу» за тарелкой супа. Такое какое-то очень символичное напоминание о том, что любой в принципе может оказаться на улице.