Вот мне однажды Коля и говорит: "А ты булку хлеба топором не перерубишь". И ведь не смогли. Толстые килограммовые буханки были толстыми и пышными. А потом говорит- и из ружья не прострелишь насквозь. Мы подглядели где его старший брат ружье- то прятал, на сосне висело под плащом. Взяли, зарядили дробью. Тот любил рябчиков стрелять. Однажды мы с ним пошли, а он и говорит- если рукой махну, падайте. А у меня сатиновые шаровары все порвались и были в дырах. Идем по горе, гляжу, барсук разрыл ос, живущих в земле. Учуяли меня, вылетают и вьются вокруг. И тут Вовка машет рукой. Я на эту нору- то и упал. Как поналезли они мне в штаны, да начали кусать, мне не до конспирации стало. Бежал до низу, до ручья, и орал: "Мама". В пятом классе учился.
И вот взяли мы это ружье, поставили не разрубленную булку хлеба, отошли подальше и я бабахнул. Вся дробь осталась в булке хлеба. Покосили, посидели на спор, кто больше поймает паутов и отпустит с дудкой. Дело к вечеру. Коля и предложил: " а пойдем там у пасеки гуси ходят, поймаем одного, потом съедим".
Положили в мешок топор, достали из балагана булку хлеба и пошли. За нами увязалась собака, мы решили ее обхитрить. Коля говорит- собака по воде след не берет. И вот бежали мы- бежали по горной речке, по осклизлым камням, все вымокли. Ну, думаем, оторвались от погони. Выходим из кустов на дорогу, а она далеко впереди сидит на дороге и нас ждет. Пока эти дураки по речке набегаются.
Приходим к пасеке, а гуси под окнами сидят, на ночлег собрались. Повернули мы назад. И вот идем ночью по дороге, проголодались. Достали булку хлеба, разломили, а есть невозможно- везде дробь. Надо же было именно эту булку взять. Нельзя с хлебом играться- это святое. И вот тут собака как побежит в горку, по курумнику- это осыпь из камней. Залаяла. А там громче нее, с черемухи.
- Мяууу...
Мы бросились бежать. В мешке дыра была, я не могу через нее на ходу топор достать. В своем шалаше спать забоялись, пошли к дяде Володе. Роса выпала, трава мокрая, снова вымокли. Пришли, разбудили, рассказали про рысь. Он разгреб костер и лег на пепел. А мы спали в балагане под его шубой. Он был детиной огромного роста.