Сегодня тринадцатое августа. Пятница.
Моя первая запись в дневнике.
Жизнь стала настолько невыносимой, что я осмелилась на крайнюю меру, без которой я не представляю обретение счастливой и спокойной жизни. Я решилась пройти обряд крещения. Я отдаю себе отчет в том, что могу умереть посреди церкви, однако, если судьба будет ко мне благосклонна, этот шаг разделит мою жизнь на «до» и «после». Избавление от дьявольских оков, что с самого детства преследуют меня, позволит мне создать семью, не опасаясь, что мои слова и мысли могут причинить близким боль и страдания.
Артур не заслуживает того, чтобы жить с ведьмой, колдуньей или каким другим чудовищем, кем я по сути являюсь.
Взглянула на часы. Тринадцать часов тринадцать минут. Пожалуй, будет лучше, если я продолжу завтра. Не лучшее время будить тяжелые воспоминания.
15 августа
Вчера не смогла заставить себя написать хотя бы пару строчек. Пересмотрела сумерки. Роберт Патиссон! Какой он все-таки привлекательный! Мне кажется, что у Роберта и Артура есть сильное сходство. Но Артур – он настоящий, а Роберт киношный.
16 августа
Проснулась сегодня поздно. Сварила кофе и выпила большую кружку за пару глотков. Сама не знаю, что на меня нашло. Гуща на дне к предсказала мне купола. Что ж, кажется, все к одному.
Пришло время перейти к сути. Свою «особенность» я первый раз ощутила тринадцать лет назад. Был ужасно скверный день. Грозовые тучи, тяжело дыша, низко нависли над городом. Тяжелым грузом придавили они дома и деревья. Цветы замерли и обреченно поникли. Духота стояла неимоверная. Ни стрижей, ни ласточек. Вымершей казалась мне вся живая природа. – Мертвая духотища! – помню произнесла я вслух и невольно вздрогнула. Несмотря на гнетущий воздух в квартире, мне хотелось закрыть все окна и никуда не выходить. Но родители заставили меня поехать на дачу.
Дорога до дачи занимала около часа. Меня тошнило каждые пятнадцать минут, хотя прежде я не страдала морской болезнью. Мы останавливались, меня выворачивало наизнанку, мы усаживались обратно, открывали настежь окна и пытались ехать дальше. Посреди дороги нас настиг сильнейший ливень. Дождь, который лил воду в окна, папе на руль, нам на заднее сиденье, кажется мне теперь посланием потусторонних светлых сил, желающих вернуть нас домой, отговаривая от поездки на дачу. Я снова просила родителей вернуться, но никто, разумеется, меня не послушал. Мы все вымокли, словно искупались, не снимая одежды. Мама просила отца ехать медленнее, а он в ответ лишь ругался и все сильнее злился. Мы опаздывали, а он обещал бабушке приехать, а если он обещал, то должен держать свое слово. Короче, бла-бла-бла. Мне всегда казалось, что в жизни полно вещей, которые отцу были важнее нас с мамой. Я мысленно прокляла эту дачу еще в машине.
Подъехав к дому, я бросилась в туалет, рванула через калитку, но не добежала. Меня снова начало тошнить.
– Откуда ж такое проклятие на мою голову?! – пронзили меня первые слова бабули. – Ты ж сейчас своими ногами мне всю викторию намертво перетопчешь!
Я взглянула на свои худенькие ножки в белых сандаликах. Кое-где они заступили на низенькие бледно-зеленые растения. Но по большей части, ноги мои находились на черной-пречерной грязи, не причиняя вред клубнике. Мертвенный цвет моего лица выглядел куда страшнее, чем все эти помятые и запачканные посадки, и в тот момент, мне показалось нелепым, что бабушка жалеет не меня, а растения. Тут подбежала мама, и протерев мое лицо, предложила пойти в дом обедать.
После обеда я прогуливалась по участку и увидела дедушку, который работал на распилочном станке. Вокруг вкусно пахло сырой землей, смолой, свежим опилом и душистыми пионами, растущими словно разноцветные острова. Я подошла к дедушке и спросила, что он хотел выпилить из лежавшей рядом кучи досок. Но из-за шума пилы, он меня не услышал. Тогда я спросила его громче, но результат был тот же. Я одернула его за штанину, но сделала это, видимо, резко, потому как дед вздрогнул и, схватившись за руку, дико заорал. Первая на дедушкин крик из дома прибежала бабушка. Затем появилась мама, а в след за ней и папа. Вся в слезах, заикаясь от страха я лишь успела сказать «я просто хотела…», как получила от отца сильную затрещину. А мама оттолкнула папу и влепила ему пощечину, поскольку он даже не потрудился разобраться, что произошло.
Бабушка, перебинтовывающая дедушкину руку, во всеуслышание называла меня дитем сатаны, и умоляла отца крестить меня, иначе «рано или поздно сдохнут все к чертовой матери». – Ведьма! Она же у тебя ведьма, Игорь! Разве ты не видишь, кого ты растишь! – были последние слова бабушки, которые я слышала.
Мама схватила меня за руку, и мы выбежали за ограду. Отец бросился нас остановить. Вдруг мама резко развернулась и, достав из сумки длинный ключ от гаража, пригрозила им зарезать папу и всю его родню, если он попробует нас задержать. Папа встал как вкопанный, а мы развернулись и побежали еще быстрее. Мне было жалко маму. Папа и его родители всегда ее обижали… – Сами вы прокляты, – произнесла я про себя, – вы и ваша дурацкая дача.
Ночью через шесть дней сгорела дача. А в ней бабушка и дедушка. Мама подала на развод. У папы случился инфаркт, и он умер. Еще через полгода мы с мамой унаследовали то, что осталось от бабушкиной дачи.
Моя жизнь с тех пор изменилась. Стоило мне пожелать кому-то несчастья, как оно обязательно стучало в дом этого человека. Я заметила этот феномен не сразу, но, когда я поняла, какой силой обладаю, я стала избегать людей, дабы не причинить никому вреда.
…
Плачу. Наверное, потому что мне себя жалко. Но ничего, я сильная. Я справлюсь. Артур верит в меня. Не могу его подвести. Завтра иду исповедаться и причащаться. Артур договорился с отцом Лаврентием. Батюшка заверил, что еще не таких бесов из людей выгонял, и что в этом вопросе важна моя воля, а остальное дело божьего провидения.
Надеюсь, все будет хорошо, и завтра в церкви я не умру. Не зря же говорится, что добро всегда побеждает зло.
**********************
На этом месте записи прерываются.