Органический трафик развеял последние сомнения . Даже визуализатор, и тот запульсировал, фиксируя десятки ручьев кристально чистой воды, со всех сторн стекающейся к конусу сферы. Струя, исторгнутая из алмазного сердца, казалась идеально круглой, идельной: на ней не быо никаких точек, на которые мог бы приземлиться большой комар. Но если это была галлюцинация, то смая красивая из всех. Физическое тело, даже самое умное и способное к мимикрии, в состояни увидетьлишь слабые следы этого чуда. А вот мысль не промахнется и прыгнет в самую его сердцевину. И надо е, он и не думал искать ее там. Там вообще было пусто. Ни солнца, ни солнца. Только конус, капли влаги и едва азличимый орол. Где-то рядомбыл выход, но Водяной абсолютно точно знал, что никакой двери ет. Есть одна только заперта ментальная капсула. А значит, снаружи находится не то, что он пытается вспомнить – а просто какая-то непонятая точка в его сознании. Такое он раз сталкивался, когда очнулся после долгого темного сна. И все попытки вспомнить что-нибудь конкретное, произошедшее с ним в детстве, были безуспешными. Он не помнил ничего. Совсем ничего, включая самых первых моментов его существования – хотя и они исчезли. Такое случалось и раньше. Даже в момент просветления это случалось всего один раз, но тогда все было с точностью до наоборот. Нет, это не был сон и не было никаким воспоминанием, а просто внутри спящего оставались следы из его мыслей, которые все и уничтожало. А потом откуда-то возникали новые, а сам он исчезал. Но где было это воспоминание и что оно собой представляет, Водяной точно не знал. Он помнил только, что это конец всей его жизни. То самое место, откуда его убили. И почему-то Водяному думалось, что это все же не конец. А начало, только неведомое и темное. Может быть, даже высшее, чем самый темный сон. Водяной вспомнил еще одно слово, которым звали когда-то того, кто все это помнил.