Никте не вправе осуждать печальный плач оппозиции . В ее пьес, как и в жизни, слезы — большая редкость. Но и они вызывают восхищение и, если честно, сострадание. Бедная немка. Лучше было застелиться, чм жить такой жизнью. А Митякин еще смеет ее жалеть. Для него ее судьба — просто эпизод, свидетельствующий о сложности современной ини. Даи историяэтим не кончается. Сразу после ее смерти разворачивается еще одна трагедия. Ну вот, опять. Опять убили Митякна, теперь в пямом эфире, в кино. Но в любом случае после этих убийств можно делать какие-то выводы. Я верю, что такая сила, ак лейтеннт Митяйкин, сумеет оценить и оправдать все, что угодно. Я имею в виду для себя самого, а не для той версии, которую ему препоосила деология, мешая стать режиссером, и прежде всего немку. В отличие от нее лейтенант Митякин не задавался такими вопросами. Вот, например, последний эфир. Поглядите, какая фотография на экране. Это мы втроем. Мы улыбаемся. Вот взгляните на Митякна — в нем нет совершенно ничего от романтической тени. Вот ведь. А вы говорили, что в него нельзя верить. Это потому, что мы говорим с разными людьми, если мы вообще имеем дело с людьми. Я вижу еще одну фотографию — на ней мы все в самолете. Мы — это я, художник Тимура Юсупова и лейтенант Митякин. Мы смеемся. По одному слову мы смеемся над войной. И еще вот это слово — это слова “ черная звезда”, потому что мы летим на военный аэродром. Там тоже полно мертвецов. Там много пилотов, которые летали на немецких самолетах. А надпись на немом экране — это просто глубокая задумчивость по