Андрей поднялся в лифте на пятый этаж и вступил в дверь

Андрей поднялся в лифте на пятый этаж и вступил в дверь, на которой красовалась черно-золотая надпись: "Личная канцелярия президента по вопросам науки и техники". Сидевшие у входа курьеры встали, когда он вошел, и одинаковым движением спрятали за спины дымящиеся окурки. Больше в белом широком коридоре никого не было видно, однако из-за дверей, совсем как когда-то в редакции, доносились телефонные звонки, деловые диктующие голоса, треск пишущих машинок. Канцелярия работала на полном ходу. Андрей распахнул дверь с табличкой "Советник А. Воронин" и вступил в свою приемную.
    Здесь тоже поднялись ему навстречу: толстый, вечно потеющий начальник геодезического сектора Кехада; апатичный, скорбный видом, белоглазый заведующий отделом кадров Варейкис; вертлявая стареющая тетка из финансового управления и какой-то незнакомый мальчишка спортивного вида — надо думать, новичок, ожидающий представления. А из-за своего столика с машинкой у окна проворно поднялась, улыбаясь ему, его личный секретарь Амалия.
    — Здравствуйте, здравствуйте, господа, — громко сказал Андрей, изображая самую благодушную улыбку. — Прошу прощения! Проклятые автобусы набиты битком, пришлось пешкодралить от самой стройки…
    Он принялся пожимать руки: потную лапищу Кехады, вялый плавник Варейкиса, горсть сухих костей финансовой тетки (какого черта она ко мне приперлась? Что ей тут могло понадобиться?) и чугунную лопату насупившегося новичка.
    — Я думаю, даму мы пропустим вперед… — говорил он. — Мадам, прошу вас (это финансовой тетке)… Что-нибудь срочное есть (это вполголоса Амалии)? Благодарю вас (он взял протянутую телефонограмму и распахнул дверь в кабинет)… Прошу, мадам, прошу…
    На ходу разворачивая телефонограмму, он прошел к столу, глядя в бумагу, показал тетке рукой в кресло, потом сел сам и положил телефонограмму пород собой.
    — Слушаю вас.
    Тетка затарахтела. Андрей, улыбаясь уголками губ, внимательно ее слушал, постукивая карандашиком по телефонограмме. Все было ему ясно с первых же слов.
    — Простите, — прервал он ее через полторы минуты. — Я вас понял. Собственно, у нас не принято принимать людей по протекции. Однако в вашем случае мы, несомненно, имеем дело с неким исключением. Если ваша дочь действительно настолько интересуется космографией, что занималась ею самостоятельно, еще в школе… Позвоните, прошу вас, моему заведующему кадрами. Я поговорю с ним. — Он встал. — Несомненно, такие амбиции у молодежи надлежит всячески приветствовать и поощрять… — Он проводил ее до двери. — Это вполне в духе нового времени… Не благодарите меня, мадам, я просто выполнил свой долг. Всего наилучшего…
    Он вернулся к столу и перечитал телефонограмму. "Президент приглашает г-на советника Воронина в свой кабинет к 14.00". Все. По какому делу? Зачем? Что с собой иметь? Странно… Скорее всего Фриц просто соскучился и хочет потрепаться. Четырнадцать ноль-ноль — это время обеденного перерыва. Значит, обедаем у президента… Он снял трубку внутреннего телефона.
    — Амалия, давайте Кехаду.
    Дверь отворилась, и вошел Кехада, ведя за собой за рукав спортивного юнца.
    — Хочу представить вам, господин советник, — начал он прямо с порога, — вот этого молодого человека… Дуглас Кетчер… Он — новичок, прибыл всего месяц назад, и ему скучно сидеть на одном месте.
    — Ну, — сказал Андрей, засмеявшись, — нам всем скучно сидеть на одном моете. Очень рад, Кетчер. Откуда вы родом? Из какого времени?
    — Даллас, штат Техас, — неожиданно глубоким басом проговорил юнец, стеснительно улыбаясь. — Шестьдесят третий год.
    — Что-нибудь кончали?
    — Нормальный колледж. Потом много ходил с геологами. Разведка нефти.
    — Отлично, — сказал Андрей. — Это то, что нам нужно. — Он поиграл карандашом. — Вы, возможно, не знаете этого, Кетчер, но у нас здесь принято спрашивать: почему? Вы бежали? Или вы искали приключений? Или вас заинтересовал Эксперимент?..
    Дуглас Кетчер насупился, взял в кулак правой руки большой палец левой, посмотрел в окно.
    — Можно сказать, что я бежал, — пробубнил он.
    — У них там президента застрелили, — пояснил Кехада, утирая лицо платком. — Прямо у него в городе…
    — Ах, вот как! — сказал Андрей понимающе. — Вы каким-то образом попали под подозрение?
    Юнец замотал головой, а Кехада сказал:
    — Нет, не в этом дело. Это длинная история. Они возлагали на этого президента большие надежды, он был у них кумиром… словом — психология.
    — Проклятая страна, — изрек юнец. — Ничто им не поможет.
    — Так-так, — сказал Андрей, сочувственно кивая. — Но вы знаете, что Эксперимент мы больше не признаем?
    Юнец пожал могучими плечами.
    — Мне это все равно. Мне здесь нравится. Только я не люблю сидеть на одном месте. В городе мне скучновато. А мистер Кехада предложил мне пойти в экспедицию…
    — Я хочу его послать для начала в группу Сона, — сказал Кехада. — Парень он крепкий, кое-какой опыт у него есть, а найти людей для работы в джунглях вы знаете, как трудно.
    — Ну что ж, — сказал Андрей. — Я очень рад, Кетчер. Вы мне нравитесь. Надеюсь, так будет и впредь.
    Кетчер неловко кивнул и поднялся, Кехада тоже встал, отдуваясь.
    — Еще одно, — сказал Андрей, поднимая палец. — Хочу предупредить вас, Кетчер, Город и Стеклянный Дом заинтересованы в том, чтобы вы учились. Нам не нужны простые исполнители, их у нас хватает. Мы нуждаемся в подготовленных кадрах. Уверен, что из вас может получиться отличный инженер-нефтяник… Как у него с индексом, Кехада?
    — Восемьдесят семь, — сказал Кехада, ухмыляясь.
    — Ну, вот видите… У меня есть все основания быть уверенным в вас.
    — Постараюсь, — буркнул Дуглас Кетчер и посмотрел на Кехаду.
    — У вас все, — сказал Кехада.
    — У меня тоже все, — сказал Андрей. — Всего наилучшего… И запустите ко мне Варейкиса.
    Как обычно, Варейкис не вошел, а вдвинулся в кабинет по частям, то и дело оглядываясь в щель приоткрытой двери. Потом он плотно закрыл дверь, неслышно подковылял к столу и сел. Скорбь на его лице обозначилась яснее, углы губ совсем опустились.
    — Чтобы не забыть, — сказал Андрей. — Тут была эта баба из финансового управления…
    — Знаю, — тихо сказал Варейкис. — Дочка.
    — Да. Так вот, я не возражаю.
    — К Кехаде, — не то спросил, не то приговорил Варейкис.
    — Нет, думаю, лучше к расчетчикам.
    — Хорошо, — сказал Варейкис и вытащил из внутреннего кармана пиджака блокнот. — Инструкция ноль-семнадцать, — сказал он совсем тихо.
    — Да?
    — Закончен очередной конкурс, — так же тихо сказал Варейкис. — Выявлено восемь сотрудников с индексом интеллигентности ниже положенных семидесяти пяти.
    — Почему — семидесяти пяти? По инструкции предельный индекс шестьдесят семь.
    — Согласно разъяснению личной канцелярии президента по кадрам, — губы Варейкиса едва шевелились, — предельный индекс интеллигентности для сотрудников личной канцелярии президента по науке и технике составляет семьдесят пять.
    — Ах вот как… — Андрей почесал темя. — Гм… Ну что ж, это логично.
    — Кроме того, — продолжал Варейкис, — пятеро из этих восьми не дотягивают и до шестидесяти семи. Вот список.
    Андрей взял список, просмотрел. Полузнакомые имена и фамилии, двое мужчин и шестеро женщин…
    — Позвольте, — сказал он, нахмурившись. — Амалия Торн… Это же моя Амалия! Что еще за фокусы?
    — Пятьдесят восемь, — сказал Варейкис.
    — А в прошлый раз?
    — В прошлый раз меня здесь еще не было.