Всё прекрасно, даже это! Глава 5
6
– Нельзя полагаться только на физическую силу, мы же не питекантропы, – важно заявил Данька, обмакивая блин в сгущёнку.
Игорь глянул на часы. Пора бы уже заканчивать завтрак и идти в университет, попутно забросив Генриетту в садик. Но Даньке необходимо самоутвердиться. Игорь пережидал эти моменты спокойно, не расстраивался и не обижался. Всё было ясно. Хилый Данечка часто слышал от папы-военного, что неплохо бы больше уделять времени спорту. Как это – не оправдывать ожидания отца – Игорь и сам прекрасно знал. Неприятное ощущение, даже когда тебя не пилят, а изредка подшучивают, как это было у Фоминых. А когда ты всего ничего учишься в университете, а тебе уже предлагают написать курсовую студенты постарше – это чего-то да стоит. Не обязательно Данька желает поддеть именно Игоря. Это всё ради отца. Есть чем гордиться, так почему об этом молчать?
– Вот так, получилась принцесса, – завязав бантик на идеальной косичке, Ольга Алексеевна позвала Генриетту съесть ещё блинчик, как обычно, называя её деткой. Мама умудрилась дать сестрице такое имя, что и уменьшительных не найдёшь. Он и сам, страшно далёкий от всяких там цыплят и зайчиков, быстро привык манипулировать всем зоопарком. Хорошо, что ему имя выбирал отец. С маминой фантазией быть бы ему каким-нибудь Рональдом. С цыплятами и котиками справиться было куда легче, чем с причёской Генриетты – после нескольких попыток создать из волос косу и выслушав от дитяти, что более безрукого старшего брата и в сказках не сыщешь, он отступился. Тем более что Данькина мама так рвалась помогать.
– А ты не хочешь взяться за какой-нибудь проект? Так и будешь развозить кирпичи дамочкам?
– Ну, допустим, не кирпичи, а платья. Но да, лучше буду развозить. Боюсь, что тупые мажоры, желающие нашего с тобой ума, – это нестабильное явление. Сегодня они есть, завтра нет. Сессии приходят и уходят. А дамочки, желающие юбок и лифчиков, – вечны.
При упоминании лифчиков сестрица демонстративно захохотала, как всегда, когда ей казалось, что он ляпнул что-то непристойное, но от этого бесконечно прикольное. Вообще сморозить что-то на грани её понимания было лучшим способом развлечь и улучшить настроение. Главное, чтобы мама, когда долечится и вернётся домой, не слегла вновь от результатов его воспитательных усилий.
– Трепло, – вздохнул Фомин.
– Типичная проекция. Уж кто у нас горазд трепаться, особенно на семинарах, так это ты.
– Вообще это неправильно, – ввязался Данькин отец, – писать курсовые за бездарей. Если они настолько идиоты, пусть уходят в эти ваши… как они теперь называются, – ПТУ?
– Колледжи, – подсказал Данька, – но ничего неправильного не вижу. Интеллект – это товар, и его надо продавать.
– А они выучатся и пойдут работать, – не сдался Фомин-старший, – и окончательно развалят страну.
– Было бы что разваливать, папа.
Игорь ещё раз посмотрел на часы. Теперь уже точно пора.
– Не понимаю, что они в тебе нашли, – выйдя из подъезда, развёл руками Данька, – Игорёк то, Игорёк сё… Может, нам местами поменяться? А что, буду жить у тебя один, делать что захочу, а они пусть тебя воспитывают. И вон… косички зайке вяжут.
Сказал он это раздражённо, но тут же и успокоился, предвкушая учебный день, полный побед и свершений. И раздражение тоже можно было понять – свободы Данечке хотелось до колик и чесотки. Но как крайне поздний и единственный ребёнок, рассчитывать на неё он не мог. Весной, ошарашенный известием, что у него, оказывается, есть шестилетняя сестра, Игорь счёл, что родилась она поздно, и непонятно, чем думала мама, решившись на такой подвиг – родить без мужа и в её возрасте, но теперь убедился – бывают случаи и похлеще. Фомину едва за двадцать, а предки уже давно пенсионеры. И Данька всегда должен быть под контролем. Даже сюда, в наследную квартиру умершей бабушки, родители Фомина переехали не сразу, как можно было бы сделать, оставив Даньку в общаге Забайкальского университета, о чём он очень просил, а по очереди. Прошлой осенью приехала Ольга Алексеевна, и только летом, когда всё устроилось с Данькиным переводом, перебрались и они с отцом. Антону Ивановичу ещё повезло сразу найти работу в местном гарнизоне. А Данькина мама сидит дома, ваяет тортики и вяжет шарфики. Да вот теперь опекает неожиданно свалившихся ей на голову детей соседки.
Генриетта помахала им из-за ворот сада. Сегодня после сада у неё ещё подготовка к школе – благо в группу подготовки и надо-то перейти через мост-коридор между двумя корпусами, сад и начальная школа связаны в единый комплекс.
– Ты прям молодой папаша, нагулявший раньше аттестата зрелости, – фыркнул Фомин. – А я бы на твоём месте, наверное, застрелился.
– Ты только что хотел со мной поменяться, – напомнил Игорь.
Фомин замолчал и принялся обдумывать что-то своё. Они часто приезжали в университет вместе, но молча и каждый со своими мыслями. Возможно, сейчас Данечка даже строил план завоевания Даши и фантазировал – чего бы такого ей подарить. Ему не нужно копить на очередной месяц в центре восстановительной медицины. Центр государственный, сумма невелика, но для Игоря и это – проблема. А не накопишь – маму выпишут. И мало того что лечение на дому менее эффективно и растянется чёрт знает на сколько, так ещё и жить они будут вынуждены вместе. Этого Игорь не хочет. Его достало разбираться, кто из родителей больше виноват в том, что всё вышло, как вышло. И слушать их версии он не намерен. Самое лучшее, чем всё могло бы кончиться, так это чтобы мама смогла снова работать и растить Генриетту, а папа остался бы один в Питере. Игорь бы ушёл ото всех, жил бы в общаге или снимал квартиру с однокурсниками. Ну её нафиг, семью, которая получилась настолько кривой.
– Игорь! – Ася Синицкая, в светло-розовом пальто и с зонтом в розово-красные цветочки, подскочила к нему у двери универа, словно только его тут и ждала. – У меня к тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться.
– Смогу, – сказал он. Почему-то показалось, что позовёт она его снова в кафе или в клуб. А это не нужно. И сейчас он был уверен – прекращать это надо сразу, пока ничего и не началось. Ася, конечно, красавица, умница и, возможно, полна других скрытых достоинств, но они как пара получаются ещё большей фантасмагорией, чем были даже его родители, о которых он только что вспоминал и на которых злился. К чему ввязываться в провальные проекты, тем более когда на них нет ни сил, ни времени.
– Не выслушаешь? – Ася сложила зонтик и бесцеремонно ткнула им его в бок. – Что ж, сам виноват. А я хотела помочь тебе с работой. Ты же говорил, что тебе она нужна.
Зонтик описал полукруг у его носа, и Ася, отвернувшись, зашагала к университетскому гардеробу. А он ещё несколько секунд смотрел ей вслед, пытаясь понять – а что это сейчас было? Работа? Она не шутит?
– Ася!
– «Прометей», – произнесла она, оборачиваясь. – Есть такой модный дом. Если интересует – с тебя котлета в столовке, там и поговорим.
На лекции Ася сидела впереди, так что её было прекрасно видно, и он, кажется, просмотрел на неё всю эту лекцию. То ли определяясь – ему правда так повезло и он будет работать в «Прометее», то ли просто потому, что она красивая девушка, а законы биологии не отменяются даже в весьма проблемные периоды жизни.