...по крайней мере, пока он не вырастет и не наберется мозгов. Моя старшая Линда тоже несколько раз убегала от меня, но это было совсем давно. В молодой собаке тогда кипел переизбыток энергии и чисто щенячьего любопытства. Стоит ли говорить, в какой истерике я возвращалась домой?
Страшно не то, что собака убежит. Страшно, что ее обидят, украдут, укусят, или она попадет под машину. Линда так и вовсе сбежала за железную дорогу и автомобильную трассу, позабыв обо всем на свете ради аппетитной и окончательно протухшей кости. Сейчас у нас все хорошо. Я на все сто процентов доверяю Линдуше. Она никогда не убежит, не предаст и не отправится в путешествие даже за самым вкусным кусочком мяса в мире.
Однако с Линдой срабатывает влияние породы. Она не только служебная овчарка, но и пастушья собака. Для нее необходимо постоянно видеть хозяина в поле зрения и как бы "собирать" остальных членов семьи в одну кучку. Что она, собственно, и пыталась сделать, когда Люсик сделал ноги на поле. Но Линду предало плохое зрение. В какой-то момент она просто потеряла его из виду и стала не понимая, вопросительно глазеть на меня, как бы ожидая хозяйского принятия решения.
А я ничего не могла принять.
Слезы застилали мне глаза. Я тоже не видела Люсика. Огромное поле вокруг. Ни души. Ни движения. Только заснеженная трава и тишина. Минут двадцать я тупо бродила и всматривалась в разные стороны. Внутри все похолодело. В голове заметались самые дурные мысли. Наконец я заметила крохотную черную точку беснующуюся в самом конце поля, у бетонного забора, где как раз любит ошиваться стая злобных дворовых собак. Именно оттуда на поле приходят бараны, чтобы пощипать травку. Вероятно, Люську привлек их запах, и он бросился туда сломя голову, напрочь позабыв о нас, о командах и...даже о вкусняшках, которые я с собой взяла.
- Подчеркну, что я спускаю Люсю с поводка только на этом безлюдном поле, и ни разу не было инцидента, когда он так далеко и надолго сбегал.
Я всерьез думала, что вернусь домой с одной собакой и буду судорожно писать объявления о пропаже демона-шипперке. Люсик наворачивал огромные круги вокруг нас, то теряясь, то снова появляясь на виду. Поймать его было невозможно, потому что он не реагировал на команды и стремился убежать диким зверем именно в сторону обиталища бездомных собак.
Не знаю, что вступило в голову демонёнку, но в какой-то момент он вернулся к нам, и то, потому что я до хрипоты орала слово "Вкусняшка!" самым благим матом. Люсик получил свое лакомство, а я благополучно пристегнула его на поводок. Как же у меня колотилось сердце. Обратно мы шли совсем молча. Я плакала. Мелкий плелся позади, хотя по его ошалевшим глазам читалось, что он был вполне доволен своей активной пробежкой на свободе. Ел, что хотел, валялся в вонючках и сполна потрепал нам нервишки.
Не знаю, почему он так резко сбежал.
Он никогда так не делал раньше. Учуял какой-то привлекательный запах? Свобода и морозный воздух сдвинули его юные мозги набекрень? Или действительно захотел почувствовать себя на все сто процентов свободным шакалом?
Больше такого опыта мне переживать не хочется. Второго такого побега моя израненная нервная система просто не выдержит. Будем по-прежнему долго гулять на длинном поводке, бегать каникросс и тренировать подзыв снова и снова. Здесь, кстати вдвойне труднее, потому что Люсик - не пищевик. Дрессировка шипозавра дается мне гораздо медленнее и тяжелее,нежели это было с Линдой, готовой колесом ходить ради любой еды.