Такие красивые и даже с чудесными бантиками туфли нашлись в столице в ту поездку. Столица нашей Родины с большой буквы М, которую сейчас как только не называют, ждала меня. Я получила приглашение и помчалась по знакомому маршруту Донецк-Москва. Год опустим, не все и не всегда можно озвучивать. Перед поездкой я не волновалась. Мне было хорошо, уютно и как то спокойно - потому что повод был. И так романтично все было вокруг... Не пугали ни холода, ни ноябрьская зимняя осень, ничего... Ничего не мешало мне быть Женщиной, которая ехала придумав себе в очередной раз тот самый образ, что маленькие девочки носят в себе с детства, дополняя всякими мелкими подробностями. Ну типа - если бы взять нос Василия Петровича, да добавить к нем профиль Александра Николаевича и походку Ивана Мефодьевича...Такие дуры, я вам скажу, живут сплошь и рядом - одна из них как раз пишет эту очередную "обнаженку" про себя любимую. Ну и пусть. Раз так легла карта судьбы под блеснувшими камнями колец на ее перстах, что суждено мне родиться и умереть придумывая себе сказку про себя - то и ладно. Удовольствие от этого процесса я получаю повсеместно. И даже удивляюсь - когда придуманное нет нет, да и совпадет, да еще в самом неожиданном месте. Потому что все придумать невозможно, все предвидеть не дано, все знать про свое будущее - никому не позволено. А еще есть одна фишка - как только вы придумали себе финал любого процесса - он тут же канет в небытие. Потому как наше будущее - не совсем в наших руках. Все же мы себя не сами создали.
Москва встречала меня снежком. РомантИк был прямо по прибытии поезда к перрону. Соседка по купе сказала мне: надо же, именно тебя одну со всего прибывшего поезда встречают с розами, как трогательно. Именно так и было. Трогало все, к чему прикасалось восприятие реальности: улицы, трамваи, коренные москвичи, пытающиеся уступить мне место, розы в вазе, стук наших сердец в унисон, ранние-преранние утра когда все спали, а я писала свои многолистовые тетрадки захлебываясь от ощущений.....Роман должен быть приправлен – сначала волшебством встречи и краснотой лепестков бардовых роз, потом теплом прикосновений рук и губ, потом воздушными шариками счастья находиться рядом, вдыхать родной запах, видеть смуглость кожи и глубину глаз. Только потом приправа становится прянее и острее – бегут соленые слезы в вагоне, пьется в ресторане горькая водка и заедается острой солянкой.
Я огненный знак, для львов – любовь второе я. Окунаясь в чувства и отношения львы несутся локомотивом, сшибая все вешки, отбрасывая одной левой все мешающее воплощению мечты с именем ЛЮБОВЬ... А нужно быть осмотрительнее... Наверняка были, были знаки стоп. Даже купленные красные туфельки – тому явное подтверждение. Посетив в один вечер родственников я набрела на обувной московский магазин и купила их. С этими бантиками, с золотыми краями они просто свели меня с ума. Я обула это чудо – и поняла: все, я в сказке. Это те самые волшебные башмачки Элли, они принесут меня к великому и ужасному Гудвину, исполняющему желания. И мое желание взаимной любви навсегда будет исполнено... Я не помню цену той пары, разве это было важно? Разве блеск лаковой кожи не был бесценен? Такая наивная и все еще (и до сих пор!) не взрослая Зоя летала под московскими облаками, порхала как бабочка в новых туфлях в новом придуманном самой себе счастье. Даже помощников не нужно было – все случается в нашем воображении на раз-два. Секунды нужны, чтобы эйфории унести тебя так далеко, что потом добраться отратно домой ну очень сложно. Во всяком случае не без потерь.
В вагоне поезда Москва-Донецк было тихо, малолюдно, в купе нас было двое, впервые ни слова за всю поездку не было произнесено ни мной ни соседом. Мне было ни до кого. Потому что на перроне московского Курского вокзала я интуитивно ощутила – тут и сказке конец. Туфельки стали простой обувью. Волшебная принцесса Зоя – обычной дамочкой ни много ни мало, но сорока лет, у которой целая куча детей и обязательств, маленькая квартирка без ремонта и тухлая зарплата, на которую даже в Москву не разгонишься съездить. Выплакавшись в купе, выпив водки я уснула на часок-полтора. А проснувшись писала и писала в тетрадке... Туфельки постукивали в коробке в такт вагона, мне было .. нормально. После «сильно хорошо» всегда бывает «не менее сильно плохо», а потом – нормально, что обычно. Обычно преобычно и для многих. Не стоит ничего изобретать, эти качели – просто вмонтированы в нас, вряд ли это страшно или ново. Все как у всех.
Прошло много лет. Больше десяти. Выросли дети, изменилось дважды место жительства. После визита в Москву был визит ко мне... И точка стоп. А разве что-то могло быть по – другому? Читая дневник того периода я смеюсь. Я нашла ту самую фразу, что была ключом. Но которую я даже не восприняла. «Если бы кто-то оставил тебе золотые прииски – я бы женился на тебе». Смешно настолько, что вспоминается «Жестокий романс» и бесприданница Лариса Огудалова в окружении всезх этих Паратовых, кассиров-воров, громко хохочущих Панкратовых-Черных и прочех желающих осчастливить красивую трогательную девушку, так искренне полюбившую, вручившую свою девичью честь в руки ищущего своего счастья в обладании приисками Паратова. А он обручен...Не так. Он – просто негодяй. Честно воспользовавшийся моментом и девушкой, и ее искренними чувствами и таким же желанием быть счастливой по взаимной любви. И даже слегка стыдящийся негодяй, ему ее по-настоящему жаль, но все таки не настолько, чтобы выполнить свой долг и жениться – он же обручен! С приисками. Потому что только они, их наличие решает судьбу женщины. Есть прииски – и он скажет тебе заветное «да»...
Ничему не учит ни школа, ни великая русская литература, ни примеры сплошь и рядом. Только свой собственный опыт в виде крепких граблей. Как можно крепче. Потому что некоторым романтичным натурам одного приложения в лоб бывает мало...
Мне хватило. Этим августом вместе с коробкой улетели в помойку практически не ношенные красные туфельки с бантиками, с золотыми ободками и точеными каблучками. Без сожаления, без оглядки и со смехом – зачем столько лет было хранить то, что не носилось, что жало, что давило и сжимало ногу, что было – откровенно не по размеру. Коробка предусмотрительно запечаталась, чтобы донецкие бомжики не подумали воспользоваться моей неиспользованной обувью.
Я очень надеюсь – такие туфельки любой расцветки больше никому не пригодятся. Потому что с самого начала в них зашит какой-то невыправимый недостаток, который своими силами и даже призвав обувщика в помощь вы не исправите. Никогда.