Изменение внутриполитической обстановки в конце войны объективно приводило к корректировке сталинской идеологии, известной трансформации всего советского государства. Однако это была не единственная причина, способствовавшая началу новых преобразований в политической сфере в послевоенные годы. Рассматривая проблему развития СССР в последние годы сталинизма, следует рассмотреть трансформацию всего политического строя, начиная с 1917 года.
Большевики, пришедшие к власти в результате переворота, считали свою революцию частью мирового революционного процесса, при чем она в России не являлась основой нового мирового строя. Установление коммунизма должно было произойти, прежде всего, в наиболее подготовленных для этого странах Западной Европы.
Поражение революций в Германии, Венгрии, явный спад революционного движения в первой половине 1920-х гг. привели к первым серьезным изменениям большевистской теоретической мысли. В.И. Ленин обосновал концепцию построения социализма в отдельно взятой стране, к которой он постепенно шел еще в дореволюционные годы. Ее практическая реализация И.В. Сталиным привела к индустриализации и коллективизации. Победив всех своих противников в 1920-е гг., он, пожалуй, раньше всех склонился к мысли о невозможности мировой революции. Во всяком случае, Сталин быстрее всех склонился к практической мысли о необходимости построения социализма в одной стране и невозможности распространения мировой революции в ближайшие годы.
Дальнейший дрейф большевистской теории происходит в 1930-е гг. под непосредственным влиянием И.В. Сталина и его окружения. Изменение идеологических установок было вызвано следующими причинами:
- ослабление мирового революционного движения, нарастание международной напряженности требовали от большевистского руководства опереться, в том числе и в вопросах идеологии, на внутренние ресурсы. Поддержка идей мировой революции, вызывавших значительные осложнения в отношениях между СССР и странами Запада, в 1930-е гг. могла спровоцировать войну. Кроме того, они вступали в прямое противоречие с идущими в стране политическими и экономическими процессами, базирующимися практически во всем на внутренних ресурсах;
- сохранение ориентации на страны Запада как колыбель будущей мировой революции теоретически делало ненужным резкое усиление экономической мощи СССР, построение социализма в этой стране путем крайнего напряжения сил. И, самое главное, в случае победы мировой революции сталинский режим делался второстепенным по сравнению с будущими революционными государствами.
И.В. Сталин нуждался в концепции, которая обосновывала бы важность идущих в СССР процессов. Она была разработана, что является предметом отдельного исследования. В данном случае важно то, что дальнейшее развитие теории построения социализма в отдельно взятой стране требовала изменения идеологических установок относительно дореволюционной истории страны, патриотизма, национальных отношений и т.д.
Такая тенденция впервые проявилась в 1934 году при обсуждении макета школьного учебника по истории СССР. История как учебный курс не только была реанимирована, происходит переход от огульного охаивания прошлого к более его объективному изучению. Разумеется, противопоставление черного дореволюционного прошлого и светлого социалистического настоящего продолжалось, однако, процесс пересмотра начался. И то, что взгляды Сталина дрейфовали от взглядов типичного большевистского функционера к взглядам главы одного из крупнейших государства мира, имеющего длительную дореволюционную историю, вполне очевидно.
Характерным примером постепенного соединения прошлого и настоящего являются перемены в армии. На протяжении второй половины 1930-х гг. вводятся персональные звания, а в 1940 г. – генеральские.
Великая Отечественная война привела к дальнейшему росту идей патриотизма, опоры на дореволюционную эпоху. Это ярко видно на примере речей И.В. Сталина, в большинстве которых он ставил в пример деятельность полководцев феодальной эпохи. Идет дальнейшее сближение с прошлым и в бытовой жизни. Так, в 1943 году были введены погоны, служившие еще совсем недавно отличительной чертой ненавистной белой армии.
В ходе войны И.В. Сталин стал видеть в СССР правопреемника России, выступая за возвращение Советскому Союзу ряда земель, до революции входивших в состав России. Изменилось и его отношение ко многим проблемам внутри страны, что ярко проявилось в ходе войны и, в особенности, в послевоенные годы.
В качестве еще одного примера следует назвать отношение к церкви. В 1920-30-е гг. отношение к ней определялось в соответствии с известным тезисом «религия – опиум для народа», а церковнослужители рассматривались как потенциальные противники советской власти. Коллективизация, а затем чистки 1930-х гг. тяжело сказались на церкви.
Политика государства начинает меняться в годы войны. Это было вызвано не только патриотической позицией церкви и стремлением государства найти еще одну опору для укрепления своих позиций. Улучшение отношений с православной церковью может быть в полной мере объяснено только сдвигами в сталинской идеологии. Опора на патриотизм, выдающихся деятелей прошлого оказалась невозможной без контактов с церковью, без нормализации с ней отношений.
В 1943 году И.В. Сталин, убедившись, что православная церковь может стать одним из средств идеологической обработки населения, принимает несколько высших церковных сановников. Эта встреча оказалась переломной. Православная церковь получила право избрать патриарха, расширить количество учебных заведений, в целом активизировать свою деятельность.
Нормализация отношений проявилась и в том, что в 1943 году впервые происходит достаточное массовое награждение церковников.
Сталинизм радикально меняет отношение к православной церкви. По сути, она начинает занимать то же место, что и Российская империя. Происходит своего рода огосударствление церкви. Этот процесс в целом достаточно частый в мире, в рамках большевистского режима был явным отходом от догм большевизма.
Пропагандистская составляющая кампании начала развиваться гораздо раньше. В постановлениях ЦК ВКП (б) в сфере культуры подчеркивалась необходимость преодоления засилия иностранных произведений, усиливающегося преклонения перед западной культурой. Замедленная реакция аппарата, занятого другими неотложными проблемами, последовала лишь весной 1947 года. В апреле управление пропаганды и агитации выпустило план мероприятий по пропаганде идей советского патриотизма.
В июле 1947 года на места было разослано «Закрытое письмо ЦК ВКП (б) о деле профессоров Клюевой и Роскина». В письме были изложены материалы по этому делу. На основе изложенных фактов делался вывод о необходимости широкомасштабной борьбы с низкопоклонством перед западом и воспитания советского патриотизма.
Еще более поучительным является изменение исторической концепции развития страны с древнейших времен и примерно до середины 19 века. Если до Великой Отечественной войны дореволюционная Россия оценивалась как тюрьма народов, то теперь гораздо больше говорится о прогрессивной роли русского народа, способствовавшего в рамках единого государства развитию отсталых народов.
В связи с этим изменяется и отношение к национальным движениям. До войны они оценивались как цепочки единой борьбы с самодержавием. Теперь они в основном связываются с сепаратистскими движениями национальной знати. В частности, негативно оценивается движение Шамиля, а сам он был объявлен английским шпионом.
Для подчеркивания особой роли русского народа разворачивается кампания поиска открытий русскими учеными, деятеля культуры и искусства. Своего пика она достигает в 1948 году, в ходе празднования 225–летия со времени образования академии наук.
Об изменении отношения к дореволюционному прошлому свидетельствуют подготовка и ход празднования 800–летия Москвы. История столицы рассматривалась сквозь призму ее многовековой истории. И хотя официальные власти «поправили» ряд увлекшихся восстановлением прежде всего дореволюционных памятников – например, церковного зодчества и даже пасеки времен Алексея Михайловича в Измайлово, но при этом постоянно подчеркивалась мысль о том, что эта деятельность тоже будет проводиться, пусть и в более скромных масштабах. Характерным примером изменившегося отношения государства к прошлому является выступление первого секретаря Московского обкома и горкома ВКП (б) Г.М. Попова по вопросу празднования 800–летия Москвы 29 мая 1947 года. Обращает внимание та часть речи Попова, в которой он подчеркивает значение Москвы как центра славянской культуры, славянской истории. В качестве аналогов текущего юбилея берутся 700–летний юбилей Москвы и 200–летний юбилей Санкт–Петербурга. К юбилеям «темного прошлого» Попов относится уважительно, а если и вышучивает некоторые обряды, например, богослужение в Успенском соборе, то достаточно вежливо. Попов постоянно проводит мысль о том, что хотя и не следует преувеличивать заслуг прошлого, расцвет столицы наступил только в советское время, но, тем не менее, прошлое, настоящее и будущее Москвы достаточно тесно связаны между собой (см. Стенограмма выступления Г.М. Попова на совещании… по вопросу празднования 800–летия Москвы//Отечественные архивы, 1996, № 6 с. 46–55).
Постройка памятника основателю Москвы Юрию Долгорукому также свидетельствует о произошедших изменениях.
Таким образом, идеология послевоенного сталинизма значительно изменилась по сравнению с 1920-1930 годами, став следующим этапом в политическом развитии страны в 1940-е гг.