Мы с Катей сидели в тени дерева в парке, разговаривая и поедая мороженое. Было всего десять утра, но мне казалось, что солнце хочет нас сжечь.
Откинувшись на спинку скамейки, Катя раздражённо посмотрела на часы:
- Ну сколько можно их ждать-то?
- Ты же знаешь, что твои крики их приход не ускорят? Зато у меня разболится голова, и я пойду домой, - я мило улыбнулась, а подруга сделала такое лицо, будто хочет меня задушить.
Пробормотав что-то невнятное про то, что она меня уже терпеть не может, Катька начала собирать волосы в хвост, заставив меня держать телефон, как зеркало.
Я же в это время ею любовалась. Подруга хорошела с каждым днём. В ней начала пропадать та нескладность, меняясь на женственность.
Движения стали плавнее, и, хотя её задор ниуда не делся, окружающие перестали путать её с мальчишкой.
Заметив, что я её разглядываю, подруга закатила глаза:
- Если ещё раз скажешь, что я становлюсь красивее тебя, я обижусь.
Пожав плечами, я ответила:
- Ну хорошо, не скажу. Но думать ты мне запретить не можешь.
От расплаты меня спасло лишь то, что в этот момент к нам подошли мальчики.
- Что, наши янь и инь повздорили?
Мы с Катей резко развернулись к Вите.
Он был не первый, кто нас так называл: это прозвище с нами ещё с садика. Катя высокая, я не очень, она шумная, я тихая, она влезает в передряги, я нас оттуда вытаскиваю, и всё в таком духе.
Конечно, мы знаем, что отлично дополняем друг друга, но от этого мы не ненавидим наше прозвище меньше.
И он это знает.
- Вить, если хочешь устроить марафон, я помогу, - Катя стала медленно к нему подходить. - Как насчёт того, чтобы за минуту ты добежал до другого конца города?
Виктор примирительно выставил перед собой руки. Но всё же побежал.
Я вздохнула, смотря, как Катя несётся за ним следом. И как она умудряется даже в босоножках бегать быстрее всех?
- Это будет долго, - Серёжа сел на место Кати, спрятпвшись в тени.
На его слова я только кивнула. Затем, развернувшись, я хотела было начать разговор, но вместо этого лишь спросила:
- Вам правда в этом не жарко?
Друг был одет в длинные синие брюки, кроссовки и белую футболку. А я умирала уже в шортах и майке!
Пожав плечами, Серёжа ничего не ответил. Но резко потянул меня к себе.
Только я хотела возмутиться, как мимо нас пронесся Виктор, а за ним рыжеволосая фурия.
Как по сигналу, мы с Серёжей начали хохотать. Это было невероятно: Витя считался ужасно невозмутимым, но, бегая от Кати, превращается в запуганного мальчишку.
Вытерев слёзы, я потянулась за сумкой, чтобы достать воду. Видимо, зря, потому что слова друга заставили меня поперхнуться:
- Тебе идёт новая стрижка.
Прокашлявшись, я закрыла бутылку и пробормотала благодарности. Моя реакция же лишь вызвала у него удивление.
- Я сказал что-то не так? - Серёжа нахмурил брови, превратившись в нахмуренного кота.
Я умилилась, видеть его в таком состоянии было в сревнение с восьмым чудом света, но это того стоило.
- Ну знаешь, - я отвела взгляд, чтобы не смутиться. - Мы чаще считаем, что вы такие мелочи, как новая стрижка, маникюр просто не замечаете. Вот и всё.
- Ну и дела... - после этого мы оба замолчали, смотря на прохожих.
Через несколько минут к нам присоединились друзья, и мы все вместе пошли смотреть фильм с весьма странным названием: «Всё закончится до начала осени.»