И вот средневековье, оставив после себя романтичный флёр благородной «эпохи мушкетеров», бесповоротно кануло в Лету. Началась новая эпоха, которую впоследствии назовут Новым временем, и оно, действительно, во многом стало новым, и особенно в плане развития военного дела. Например, все европейские армии, практически в одночасье, оделись в единообразные (между собой) мундиры, да ещё и освоили строевую подготовку, которая прежде считалась чем-то непонятным, и потому несильно обязательным.
Бурно развилось огнестрельное оружие, впитывая в себя все достижения того уровня производства и науки, при этом достаточно быстро исчерпав существовавший на тот момент научно-производственный потенциал, и вскоре достигнув обусловленного им предела своего совершенства. Так, к примеру, английский мушкет «Браун Бесс» (Brown Bess), созданный в 20-х годах восемнадцатого века, без изменений прослужил британской короне более ста лет, благополучно дожив до конца эпохи ударно-кремневого замка. В свою очередь, развитие стрелкового оружия вызвало полнейшее минимизирование защитного доспеха, сведя его или вообще на нет, или превратив в декоративный нагрудник исключительно «для красоты», оставив лишь некоторым видам войск (крайне немногочисленным) полноценную кирасу. При этом среди холодного оружия безраздельное и безоговорочное господство завоевал его величество штык.
И на фоне всех этих новшеств, в организационном плане, в армейских рядах появились профессионально подготовленные, хорошо понимающие толк в дисциплине офицеры, и с чёткой градацией военных чинов, которая оставила в прошлом сложную систему соподчинения по малопонятным вассальным понятиям.
Соответственно, и сражения в подобных условиях стали совсем другими. Теперь это были построенные в строгие порядки подразделения солдат в ярком и издалека узнаваемом обмундировании, дабы полководцу сквозь дым можно было понять кто есть кто, которые чётко (вот она, строевая подготовка!) передвигались по насквозь простреливаемому артиллерией полю боя под управлением своих офицеров, сближаясь с противником на расстояние ружейного выстрела и дружно уничтожая друг друга неприцельными, но зато слаженными залпами. После чего та сторона, которая в сим деле преуспевала, с криками «Ура!» («Виват!», «Сен Дени Монжуа!», «Форвартс!», «Савойя!» и пр.) бросалась вперёд, докалывая штыками тех, кого пощадили пули, и обращая уцелевшего противника в бегство. При этом впереди цепочки ощетинившихся штыков бежали офицеры с эспонтонами (разновидность протазана, служившая знаком командира) или шпагами в руках, чтобы при окончательном сближении пропустить мимо себя вперёд своих бойцов, несущихся с ружьями наперевес, дабы потом руководить кипящим вокруг беспощадным штыковым боем, время от времени покалывая представителей неприятеля, оказавшихся в пределах досягаемости офицерских клинков.
Шпаги (только попроще) находились также и в ножнах солдат, но при этом они особо ими не извлекались, потому как мушкетом получалось куда надёжней, ибо с одной стороны ружья был острозаточенный штык, а с другой – окованный металлом увесистый приклад. Но поскольку нас больше интересует эволюция холодного оружия, то от пехоты, предпочитающей воевать выстрелами и штыками, мы сейчас перейдём к продолжающей орудовать клинками кавалерии, рассматривая её по родам войск, каждый из которых имел своё функциональное назначение и, соответственно, холодное вооружение, предназначенное для его осуществления.
Начнём же мы с того, что сменившие рыцарей рейтары (в том смысле, что тоже тяжеловооружённые всадники) к началу восемнадцатого столетия (как говорится) «приказали долго жить». Оказалось, что их несильно рыцарская тактика боя (это когда подскакал к ощетинившемуся копьями строю пехотинцев, остановил коня вне досягаемости вражеских пик, пару раз прицельно пальнул из пистолетов и преспокойно отскакал назад на перезарядку) может быть эффективной только в том случае, когда противостоящая рейтарам пехота состоит преимущественно из пикинёров. При этом, в тех условиях, когда в руках всех пехотинцев находятся мушкеты, данная манера ведения баталии уже не срабатывает, потому как остановивший коня всадник, пусть даже и с пистолетом в руке, представляет собой великолепную мишень, успешно уничтожаемую слаженным ружейным залпом. Поэтому здесь, дабы выжить, необходимо было оставив пистолеты в седельных кобурах, выхватить из ножен клинок, и пришпорив коня, галопом, понестись с ним в атаку, к чему рейтары были совершенно не готовы, и в результате чего ниша тяжеловооружённой кавалерии вскоре оказалась пустующей…
Но правда, ненадолго, ибо военное дело пустоты не терпит и без новаторства быть не может. Для начала, рейтарский защитный доспех был оптимизирован до предела, оставив только кирасу и шлем, причём оба из утолщенного металла, иногда (но далеко не всегда!) способного даже остановить пулю, а меч с ласкающим немецкое ухо названием «райтершверт» поменялся на тяжеленный палаш с закрытой гардой. Заодно и «утяжелили» коня, заменив обычную рейтарскую, средних размеров, лошадь на наследника рыцарской породы «Дестриэ́» (фр. destrier) весом где-то под тонну.
Понятное дело, что носить и управлять всем этим могли только очень рослые парни, каковых в новые войска и набирали, присвоив им звучное наименование КИРАСИРЫ, предназначением которых являлся штурмовой прорыв боевых порядков противника.
При этом главным оружием кирасира являлся палаш.
По сути, кирасирский палаш (вернее, его клинок) изначально представлял из себя рыцарский меч, с полностью закрытой, наподобие корзины, гардой, хорошо заменяющей собой отсутствие латной перчатки. Работать палашом было просто, потому как, ввиду его массивности и прямизны, для укола достаточно было только лишь вытянуть вперёд руку и суметь её на скаку удержать (что для рослых кирасир делом было не таким уж и сложным), а для нанесения рубящего удара надо было всего лишь вознести клинок над головой, ибо всё остальное должна была сделать масса. При этом знание никакой такой особой техники рубки для этого не предполагалась.
Впрочем, сама по себе рейтарская идея как кавалерии, умеющей стрелять, окончательно не исчезла, и с развитием огнестрела, идя в ногу со временем, начала набирать обороты. Поначалу это была просто посаженная на коней пехота, передвигающаяся к месту битву в конном строю, а там спешивающаяся и воюющая уже на своих ногах (напомним, что именно так, например, любили сражаться викинги). Но постепенно «коня» становилось всё больше, ибо сознательно отказываться от мобильности на поле боя в условиях новой войны становилось крайне неразумным, потому как, ко всему прочему, при баталиях теперь ещё и приходилось пересекать насквозь простреливаемое артиллерией пространство, и чем быстрее это получалось, тем было лучше.
Но поскольку, несясь под ядрами и пулями на коне, стрелять сидя в седле всё равно хотелось, то кавалерийское огнестрельное оружие стало подвергаться соответствующей модернизации. Например, оно стало короче, и для того, чтобы его удобней было заряжать на скаку (а для этого требовалось, к примеру, попасть в ствол шомполом), у него расширили дульный раструб ствола, тем самым позволив засыпать туда ещё и картечь, и это уже само по себе существенно увеличило зону поражения ружейным выстрелом, что, в свою очередь, оказалось, при не особо прицельной стрельбе с коня, делом весьма даже пользительным (и с шаткой палубы корабля, кстати, тоже)
Называли новое оружие то мушкетоном, то тромбоном, то ДРАКО (draco), плюс к этому, вроде бы ещё на заре своего создания, на знамени отца-основателя «конных пехотинцев» был изображен дракон. Как бы там не было, а новый вид войск именовали ДРАГУНАМИ, и вскоре, в силу своей универсальности (и пехота, и конница сразу) он стал одним из самых многочисленных видов европейской кавалерии. При этом интересный момент. Например, в Пруссии драгуны относились к кавалерии тяжёлой, в Англии почему-то считались легкой, а в России средней (каковой они, исходя из невеликих размеров коней, да и откровенно нерослых всадников, и являлись).
Вооружены же были драгуны поначалу, естественно, шпагами, вернее тем, что у нас в России принято называть данным словом (см. предыдущую главу).
Потом драгунов оснастили палашами, что было уже совсем некстати, потому как ростом и силой, в отличие от тех же кирасир, драгуны явно не отличались (вскоре появилось даже такое определение как «оружие для малорослых драгун»), но достаточно длительное время, в качестве табельного оружия, палаш у драгунов всё же был.
И только впоследствии драгуны вооружились саблями, но это уже было тотальное перевооружение всей европейской кавалерии. К этому вопросу мы ещё вернёмся, пока же давайте возвратимся к великолепным и устрашающим своими трепещущими на скаку крыльями польским хузарам, коих мы рассматривали в нашей предыдущей главе. Как мы помним, защитное вооружение хузар, по сути, отличалось от доспехов рейтар только лишь наличием крыльев за спиной. Потому гибель «рейтарства» и возрождение на его основе «кирасирства» должны были привести и к окончательной кончине «гусарии».
Продолжение следует...
Ерашов Владимир Алексеевич,
станица Старочеркасская Всевеликого войска Донского