В советское время мой маленький шахтерский город процветал. После войны было открыто несколько крупных производств, действовали шахты. Шахты поставляли в страну уголь. Крупная швейная фабрика, на которой моя мама более тридцати лет проработала директором, спасая ее в голодные девяностые от приватизации, занималась производством военной формы. Заводы и комбината процветали. Торфмаш, станконормаль, гидропресс, пластмасс, ДОК и множество комбинатов обеспечивали людей рабочими местами.
Я вернулся из армии и устроился водителем на скорую помощь. Машины всегда были моей настоящей страстью. В пятнадцать сел за руль и понеслось. Я мог разобрать автомобиль до последнего винтика и собрать заново. Жили мы хорошо, спокойно жили. Всегда хватало на кусок хлеба с маслом и поездку на море летом. Жили весело, легко жили. Я был молод и счастлив, имел любимую работу, дело моей жизни и вскоре женился по большой любви.
Но внезапно наступили девяностые. Экономика рухнула в буквальном смысле за один день. Наступила бедность, нищета. Мы впервые увидели на улице бездомного. В то время я устроился на одну из станций техобслуживания, которая вскоре закрылась. Но ушел я оттуда до этого. Не смог поладить с одним из работников, который списывал себе большую часть хороших деталей. Я его подловил, а он решил избавиться от меня. Жаловался дружку- начальнику, подставлял. Я не выдержал и ушел. Всё равно бы уволили, так или иначе.
В середине девяностых у нас с женой родилась дочь. Нужно было зарабатывать. Я крутился как мог, подрабатывал ремонтами, искал халтуру, на стройке помогал. Жена пилила, денег не хватало. От безнадеги и безработицы начал выпивать. Так наступил настоящий кризис в моей жизни и в жизни моей страны.
Мать убрали с фабрики. Еще несколько лет она стояла на проходной, чтобы не растащили материалы. Она была настоящим человеком. Мы пытались открыть с ней магазин автозапчастей. Но приходили бандиты и забирали выручку. Ко всем, кто открывался приходили бандиты. Я пил, заливал горе алкоголем. Двухтысячные не принесли изменений. Все предприятия закрылись. Город лишился рабочих мест. Половина моих друзей спилась, умирая от безработицы и бедности, а другая – уехала в Москву. Кто-то пропал без вести, кто-то пытался выкрутиться, перебиваясь случайными, не всегда законными заработками.
Мы с женой разошлись десяток лет назад. Живем с мамой в однушке, живем на пенсию. Ну, как, живем. Выживаем. Складываем с ней вместе свои копейки. Пенсия у меня минимальная, выручил только советский стаж. Работы в городе нет до сих пор, да и статус города у нас отобрали. Теперь- поселок городского типа. Здания разрушаются, последний ДК и тот непригоден для использования. Смотреть на всё это больно, больно и противно. И никто не знает, когда конец.