Марк Ротко – один из самых дорогих художников в мире. Его полотна стоят бешеных денег – в 2012 году картина «Оранжевое, красное, желтое» ушла на аукционе за 86,9 млн долларов. Но многих Ротко ставит в тупик: за эту мазню – такие деньги? Да любой ребенок так нарисует! Одни считают его гением, другие говорят, что «король голый», а цены – заговор искусствоведов. Так шедевры это или грандиозный обман?
Марк Ротко начал жизнь Маркусом Ротковичем в Двинске, нынешнем Даугавпилсе (Латвия), 25 сентября 1903 года, четвертым ребенком в богатой интеллигентной семье аптекаря. Марком Ротко он назовет себя в 40-х годах. Солидный трехэтажный дом Ротковичей стоял на лучшей улице города. В семье говорили на русском и идиш, отец любил литературу, собрал библиотеку из 300 томов. Рос Марк слабым, тяжело болел. После «оздоровительного» лета в деревне на молоке вернулся зверски голодным – и потом всю жизнь любил поесть и вспоминал закаты над Даугавой из трех полос: алая – небо, черно-зеленая – лес, свинцово-серая – река. Не отсюда ли взялись его тревожные полотна?
Отца Марк вспоминал как «человека с мощным интеллектом и сильным характером». Отец снабжал бедноту лекарствами, работал в больнице добровольцем, увлекался марксизмом. Но после подавления революции 1905 года стал угрюмым пессимистом и ортодоксом-деспотом. Заставлял жену соблюдать ритуалы, а Марка отправил в хедер – школу для мальчиков четырех-пяти лет. Там учили иврит, молились, переводили Тору. Марк это ненавидел и упирался как мог. Вскоре, чтобы избежать призыва сыновей в царскую армию, отец решил эмигрировать в США, где жил его младший брат.
В 1910 году он уехал в Портленд. В 1913 году пароход «Царь» увез из Либавы в Нью-Йорк и семью Ротковичей с десятилетним Марком. Потом был поезд в штат Орегон. «Изнуряющее, незабываемое путешествие», – вспоминал Марк.
Ему было стыдно за табличку на груди «Я не говорю по-английски» и за костюмчик от двинского портного. Острое чувство изгоя осталось с ним навсегда.
В шестнадцать лет Марк написал стихи: «Рай как лампада в тумане в конце долгого, темного пути»... На его картине «Семья Роткович» отец и мать, как в сцене из Библии, склонены над младенцем. Теплые оттенки желтого – и вдруг угрожающие красные штрихи боли...
Через семь месяцев после переезда в Портленд отец умер от рака. Надо было как-то выживать, и Марк с одиннадцати лет продавал газеты. Мальчишки-газетчики били чужака-конкурента, он чувствовал себя голодранцем. После смерти отца пытался, как положено, год ежедневно ходить в синагогу, но вскоре бросил, больше никогда там не бывал и забыл иврит. Перескочил из третьего в пятый класс, с отличием окончил Lincoln High School и получил стипендию, позволившую поступить в Йельский университет. Там Марк изучал математику, психологию, историю, экономику, много читал, выпускал с другом хлесткую сатирическую газету. Поражал красноречием, мастерски владел аудиторией и мог стать юристом, но видел себя скорее борцом за права рабочих. Он часто с гордостью показывал шрам на носу от удара казацким хлыстом: в Двинске на руках у матери Марк оказался посреди демонстрации, разгоняемой царской полицией.
Продолжение ЗДЕСЬ сегодня вечером, подпишись на наш канал!
Алла Горбач (с) "Лилит" * Источник фото: rupo.ru. Марк - в первом ряду справа, у ног своей матери.