Должны были, но… не привели. И всё потому, что в отличие от любивших пострелять в противника, будучи от него на безопасном расстоянии, рейтар, гусары никогда не чурались лихих кавалерийских атак, сопровождаемых отчаянной сабельной рубкой. Потому они и выжили, вернувшись, так сказать, к своему, изначально «венгерскому», варианту. То есть, переквалифицировавшись в лёгкую кавалерию в венгерских национальных костюмах, где шнуровка на груди и плечах играла дополнительную защитную роль от рубяще-режущих ударов.
Причём судьбе было угодно распорядится так, что именно гусарам (уже через букву «г») было суждено стать полноценным родом лёгкой кавалерии, имеющей своим основным предназначением проведение разведывательно-диверсионных рейдов, с чем они блестяще и справлялись, заняв нишу этакого конного спецназа.
Кстати, интересный момент. Поскольку «спецназовское» предназначение гусарских подразделений предполагало их постоянный отрыв от основных сил своей армии (иными словами, позволяло часто быть вдали от начальства), то оно и породило ту вольность нравов, которая, впоследствии, вылилась в такие понятие как «гусарство» и «брызги шампанского». Плюс ко всему умопомрачительно красивая форма…
Рубились же гусары (именно рубились!) саблями, потому как их венгерско-польские пращуры никакой другой традиции в них не заложили. Причём их сабельные сечи были настолько отчаянными, что это даже породило мрачноватую присказку тех лет, мол «плох тот гусар, который не был убит к тридцати годам…». Тем не менее, недостатка в желающих примерить на себя обшитый галуном и шнурами мундир, и подкрутив усы с головой окунуться в «брызги шампанского», никогда не было.
При этом, именно кровавые сабельные сечи, которые постоянно вели «не достигшие тридцатилетия» и потому ещё живые гусары, породили у них странноватую моду на косички, свисающие с висков. Дело в том, что этот плохо вяжущийся с мужественным гусарским обликом элемент прически размещался под подбородочным ремнём кивера (металлизированным), вместе с которым они составляли вполне даже действенную защиту от боковых ударов клинком. Потом кто-то сообразил, что заплетать косички совсем даже необязательно (во-первых, плести надо, а во-вторых, как-то не комильфо), тем паче, что вместо них вполне можно отрастить верхнюю часть бороды. Так родились знаменитые бакенбарды, которые в сочетании с лихо подкрученными усами и зачёсанными, на античный манер вперёд, чубом и височками и сформировали брутальный образ гусара.
И в довершении гусарско-европейской темы, позвольте привести портрет этого гусара. Впоследствии этот красавец имел одутловато-припухшее лицо, всегда был с сигарой во рту, и всем своим обликом явно не свидетельствовал о личной приверженности к здоровому образу жизни. Но его звали Уинстон Черчилль, и в молодости он был самым настоящим гусаром, чем всегда по праву и гордился (и очень правильно делал!).
И… опять Польша. Ну, никак нельзя обойти молчанием эту страну при рассказе об эволюции холодного оружия и создании кавалерийских родов войск. Но обо всём по порядку.
Так уж получилось, что после разгрома Тамерланом Золотой орды, ещё во времена князя Витовта часть ордынцев откочевала на запад в Великое княжество Литовское. Там они, неожиданно для всех, прижились, став, в конечном итоге, органичной частью литовского общества, а вскоре образовалось и государство Речь Посполитая, в рамках которого литовским татарам, оказавшимся оторванными от своих степных корней и подвергающихся естественным процессам ассимиляции, уготовано было полонизироваться, постепенно забывая свой ордынский уклад, но… тут в великой степи произошёл самый настоящий ренессанс имперско-ханского дела.
Внезапно один из монгольских, уже достаточно спокойных к тому времени, народов вдруг проникся крайней воинственностью, самоорганизовался и начал успешно (!) создавать в степи новую империю по типу орды Чингиз-хана. Это были джунгары (кстати, близкие родственники наших российских калмыков). При этом они стратегически делали основную ставку не на огнестрельное оружие (хотя оно у них тоже было), и даже не на традиционное для степняков расстреливание противника стрелами, а на массированные удары лёгкой кавалерии, поголовно вооружённой копьями.
Вот вроде бы ничего такого мудрёного, но ведь сработало! Дело в том, что к тому времени, насчитывающее уже не одну тысячу лет, искусство копейного боя кануло в Лету даже на востоке, не говоря уже о западе, с его мушкетами и штыками, а тут целая джунгарская орда, ощетинившаяся копьями и умеющая воевать как единый живой организм. Как бы там не было, но вскоре добрая половина Средней Азии оказалась под властью джунгар, и в степи их, мягко говоря, зауважали.
При этом, их самые западные соплеменники (пусть и этнически не самые близкие), будучи в Литве возглавленными талантливым полководцем по имени Оглан (что по-тюркски означает «юноша», «молодец», «воин» и даже «царевич»), быстро переняли данную манеру копейно-конного боя, с помощью ордынской неукоснительной дисциплины доведя его до полнейшего автоматизма. В результате, в Речи Посполитой появилось весьма даже боеспособное подразделение, что для неё, как государства, претендовавшего на роль европейского лидера (а было в истории и такое), оказалось, как нельзя кстати.
Но… сначала исчезла Речь Посполитая, а потом и, собственно, сама Польша, и всё шло к тому, что об имеющей татарские корни польско-литовской пикинёрной кавалерии никто уже никогда и не вспомнит, тем паче, что и в степи «джунгарский ренессанс» к тому времени тоже окончательно завершился. Причём, для самих джунгар весьма даже трагично…
И вот тут-то во Франции (еще не императорской, но уже и не революционной), после неудачного восстания Тадеуша Костюшко, появилось много польских эмигрантов, горящих праведным гневом повоевать против ворогов Речи Посполитой, да и вообще с кем угодно, потому как заняться чем-то иным, находясь на чужбине, у них возможности не было. В итоге, в наращивающей свой милитаризм Франции вскоре началось формирование польских легионов. Тут-то и вспомнилось изначальное татарское название, в результате чего появились УЛАНЫ. Появились в качестве лёгкой, а значит, не особо дорогостоящей кавалерии, умеющей пиками (не самым затратным оружием) успешно опрокидывать противника. При этом, кроме, собственно, пики, клинковым оружием улан была лёгкая сабля, которой они и рубились, будучи верными правилам степной сабельной рубки, доставшейся им в наследство от своих ордынских предков.
К тому же, в память об отцах-основателях этого славного рода войск, головным убором уланов практически всех европейских стран навсегда оставалась слегка видоизменённая четырехугольная шапка «монголо-чингизидского» образца, называемая по-польски «рогутавка». При всём при том, сам уланский мундир никаких таких азиатских мотивов в себе не имел, будучи (впрочем, как и все военные костюмы того времени) очень красивым.
Продолжение следует...
Ерашов Владимир Алексеевич,
станица Старочеркасская Всевеликого войска Донского