Без спешки, с готовым к выстрелу винчестером, прикрываясь кустами и одиночными деревьями, он стал приближаться к трассе. Только сейчас он заметил, что тишина звенит в ушах – замолчали даже птицы. Закусив губы, вытащил бинокль и еще раз проверил дорогу – пустую. Несмотря на это его инстинкт бил тревогу, Кроне не оставляло ощущения, что опасность рядом. После кратких раздумий он побежал в сторону заброшенной пушки, если беглецы оставили что-то полезное, то именно там. Однако на телеге возле стодвадцатимиллиметровой пушки Шнайдера были только патроны, а в траве вокруг валялись пустые ящики от боеприпасов до пулемета. В аптечке, еще лежавшей под кустом орешника, он нашел только бутылочку йода. Кроне сердито выругался и перешел на другую сторону трассы – там, по крайней мере, он получит кору ивы, горький настой должен отогнать болезнь. Тогда он почувствовал это – аромат странных, тяжелых духов, смешанный с запахом женской кожи или волос? Смущенный и чувственный, а в то же время какой-то другой, чужой, он не вызывал эротических ассоциаций. Кроне молниеносно вернулся, вбил дуло пистолета в живот стоящей у него за спиной женщины.
– Только не застрели меня, Иоган, – попросила она улыбаясь.
Кроне захлопал - фигура незнакомки то появлялась, то исчезала, раня и утомляя взгляд, у нее было обычное лицо тридцатилетней женщины, иногда менявшееся в подобие существа, вид которого было трудно описать, но она западала в память словно знак, выжженный раскаленным железом, вызывая чувство тоски и чуть ли не языческое поклонение.
-- Ты кто? – прохрипел он сквозь сжатое горло, опуская пистолет.
– Ты же узнал меня, Иоганн. Должно пройти немного времени, прежде чем ты это признаешь, однако в конце концов ты не сможешь делать вид, что забыл, что не видишь связи...
Кроне уставился на землю, пытаясь успокоить дыхание. Вид незнакомки вызывал у него почти физическую боль.
– Это пройдет, – сказала она, словно читая его мысли. – Несколько дней и ты привыкнешь.
-- Ты кто? – повторил он упрямо. – Как тебе удалось подкрасться? Я не видел и не слышал тебя, только запах...
– Подумай о Минске, – подсказала она. – Об “Агонии”.
У него словно обрушилась стена, которая отгораживала его от воспоминаний: "Агония"... Контакт с чужим сознанием машины-немашины, страх от столкновения с существом грознее бенгальского тигра, удивление, когда палачи из ОГПУ начали умирать из-за странного каприза чужой. существа, потому что отнюдь не аппарата?
– Это ты… тогда…?
– Я, – подтвердила она.
– Ты не машина?
– Ты что! – женщина легко поморщилась.
Кроне посмотрел краем глаза, она уже не менялась так, как раньше,
хотя ее фигура все еще легко мерцала.